|
|
- Три-двадцать восемь, дальний, шасси выпущено, закрылки ноль, посадка с имитацией.
- Разрешаю три-двадцать восьмому. Ветер слева 30, пять метров в секунду. Влад вспоминал свой доклад руководителю полетов и уже начинал сомневаться в том, что именно таким он был. Еще бы не сомневаться: грозно рычащий полковник-инспектор минуту назад извергал угрозы в адрес лишь полгода как окончившего училище молодого летчика, обещая ему все существующие кары. Какой-нибудь малахольный уж слёг бы, услышав столько эпитетов, но Влад — истребитель, - он выстоял и сохранил кровь холодной. Выстоял, но былая уверенность в своих действиях куда-то ушла. Обученный все объяснять «лётными законами», он не мог понять почему всегда послушная, привычная, «ручная» Элка в этом полете вдруг решила упасть до полосы, сломав Владу если не саму жизнь, то «крылатую» ее часть уж точно. Как так! Почему! Почему самолет вдруг ухнул вниз, словно суицидник, сделавший роковой шаг в пропасть! Этому должно быть какое-то объяснение. Должно быть непременно! Ведь все подчинено законам физики и ее производной — авиационной науке аэродинамике. Но объяснения не было. Память вновь и вновь бросала Влада в тот полет, заставляя мысленно проигрывать его этапы и, в поисках ошибки, анализировать свои действия. Прошло лишь полдня и Влад помнил всё до мельчайших подробностей... |
|
|
- Михалыч! - окликнул замполита эскадрильи молодой комэск, - ты свободен пока, так слетай «за мешка» с Беловым; с ним Рябов запланирован, но он еще только на свою заправку пошел.
- Понял, командир, уже иду, - майор сложил газету, взял ЗэШа (шлем) с маской, с шумом отодвинул стул и торопливо засеменил к выходу. Замполит понимал положение: еще накануне, во время предварительной подготовки, слышал как Белов, не увидевший себя в плановой таблице полетов, стал просить замкомэска нарисовать ему заправку. Плановая была уже готова и на лейтенанта посыпались упреки. Пришлось переделывать ее довольно значительно, а это немалый труд. Союз был на издыхании и с топливом начались проблемы, которые усугублялись тем, что летчиков в учебных полках стало вдруг слишком много: по всей стране расформировывали части, выводились из заграничных групп войск и сложилась такая ситуация, что выпускников летных училищ некуда было распределять. Вот их и оставляли инструкторами, хоть надобности такой не было. Это позже, спустя лет 7, авиакомпании и заинтересованные в пилотах организации сообразили где можно набрать недорого дешевые квалифицированные кадры и однокурсникам Влада, ушедшим из армии, но не порвавшим с авиацией, практически всем удалось себя реализовать. До сих бороздят они небо командирами воздушных судов и пилотами-инструкторами, управляя разнотипными лайнерами, ведь истребителя можно переучить на все, что способно летать. Опыт полетов на пилотаж и боевое маневрирование, действия по выводу самолета из сложного положения, сваливания и штопора*, не единожды ставили оказавшихся не у дел советских истребителей в выгодное положение перед современными пилотами воздушных судов, являющимися более операторами, нежели летчиками. (* Штопора в КУЛПе того времени не было, но практиковался повсеместно) Пассажирские лайнеры и транспортные вертолеты, океан и космос, Боинги, Аирбасы, ТУшки и ИЛы, волею сильных мира сего, закрутивших в середине 80-х глобальные политические вихри, заменили нашим однокурсникам полеты на перехват и воздушный бой. Что ж, так сложилась судьба страны и это уже история. Нам, нашим детям и внукам стоит сделать выводы из уроков прошлого, дабы в непростое время не растерять то, что ценно. Все это было потом, а пока Влад и старый майор Корнуков шли к самолету, не ведая еще, что для одного из них этот вылет будет крайним. Старый! Смешно сказать! Вот уж действительно: война — дело молодых! Окончит курсант училище, и он вновь мальчишка, и гоняют его по нарядам, да поручения раздают. Но прошел год, прибыли новые выпускники и молодость осталась позади. А когда пилоту немного за сорок, как было Ивану Михайловичу Корнукову, он и вовсе дедом видится более молодым сослуживцам. Влад, еще во время своей учебы, служил в одной с Корнуковым эскадрилье, и с тех пор они не ладили. Как-то, один из замов командира полка, будучи ответственным по части и придя ночью в казарму, застукал молодого курсанта с девушкой, незаконно им препровожденной для совместных утех на территорию части. Ладно бы еще просто на территорию, но Влад затащил девушку в класс подготовки к полетам, где оная возлегала неглиже на одном из столов как раз в тот момент, когда заму вдруг вздумалось в десять вечера его проверить. Что тут, в этот поздний вечер, началось! Впрочем, и утром не закончилось. «Зам» в цветах и красках расписывал офицерам, как «...мокрым влагалищем сия ветреная особа елозила по столам, на которые вы, товарищи летчики, кладёте, - о, лётные Боги! О, святая видимость на посадочном! О, грозный помпаж! - кладёте лётные книжки!». Поступило от этого заместителя предложение представить Влада на совет училища для отчисления. Ситуация становилась критической: там, наверху, практически всегда поддерживались начинания на местах, вследствие чего вероятность смены погон на солдатские была крайне высока. Незадолго до этого неустановленная группа курсантов устроила ночную вакханалию с распитием спиртных напитков и боевым применением «половодобрых» девушек прямо в штабе эскадрильи. Конотопские хохотушки по-очереди примеряли подполковничий китель комэска, оставленный им на спинке стула, цепляя за звезды на погонах своими очаровательными локонами. На следующий пасмурный день, вынудивший командира эскадрильи сменить форму одежды, сослуживцам предстал пикантный вид рыжих и пергидрольных завитушек, озорно возвышавшихся над всеми четырьмя звездами уважаемого офицера. Повторюсь: неустановленная группа курсантов. Вот Влад и получал. За всех. Пилоты посмеивались, сами совсем недавно были курсантами, да и не отличалась никогда авиация тягой к дисциплине, но Корнуков как-то проникся и горячо поддержал идею «зама». Добрый командир полка не стал ломать судьбу будущему летчику, и Влад, отстояв в нарядах, уже через несколько дней летал. Все мы в те времена пили-гуляли по выходным, желали девушек, ржали и прикалывались как дебилы, но в понедельник, управляя доверенными Родиной самолетами, были уже совсем другими людьми. Так живут, работают и наслаждаются жизнью настоящие мужчины. Потому летчики-инструкторы и смотрели сквозь пальцы на вольности, допускаемые курсаками в свободное время. Это не касалось подготовки к полетам, несерьезное отношение к которой каралось крайне жестко. Корнуков, однако, Влада залёт не забыл и при любом удобном и неудобном случае старался его «отыметь». Сие выходило у него очень даже недурственно, по причине чего наш герой старался на светлы очи Ивана Михайловича не попадаться. |
Это было уже в прошлом, а сейчас они вместе шли на борт, вылет на котором для Влада был важен, иначе — перерыв и потеря инструкторского допуска.
В авиации не так, как с личным автомобилем — не ездил год, потом сел, да поехал спокойно. И то, ты ведь испытАешь неуверенность небольшую, правда, товарищ? А представь еще, что ехать тебе не на своем родном и знакомом авто, а на другом, пусть и полностью однотипном. Да, мы поедем, но чуть осторожней вначале. Правда? В авиации в сим случае тебе полететь не дадут. Документами, регламентирующими летную работу, установлены максимально допустимые перерывы для летчиков с различным уровнем подготовки и по видам упражнений. Примерно так: если у тебя 3-й класс, то тренировочный (самостоятельный) полет днем в простых метеоусловиях ты можешь совершить, не помню уже, - месяца через полтора. Если ты был в отпуске два месяца, то сначала через спарку — с инструктором, - который проверит не растерял ли ты навык. А вот летчик первого класса может без провозки днем в ПМУ полететь с перерывом до полугода. Не буду тебе, товарищ, давать другие примеры, знаю, ты неглуп, если дочитал до этих строк и сам логично рассудишь, что ночью и в сложных метеоусловиях допустимые перерывы сокращаются. Добавлю лишь две занимательные особенности. Изредка складывалась такая ситуация, например, долго безоблачно или ночь не наступает ))) и допуски выходили у всех летчиков полка. В этом случае прилетал из штаба воздушной армии инспектор, имеющий допуск, провозил командира части и еще пару человек, ну а дальше они уже сами друг с другом «размножались». Как-то, моя первая, весьма недалекая, супруга спросила: «А зачем вы летаете, вы ведь ни пассажиров, ни грузы не возите?». Ответом она не была удостоена, а тебе я скажу. Утрировано, конечно, но смысл правильный: достижение уровня летчика 1-го класса означает, что ты, в принципе, прошел весь курс боевой подготовки и теперь тебе надо летать лишь для того, чтобы не выходили эти самые перерывы. Как говорится на летном жаргоне «для поддержки штанов». У Влада, если он не слетает, выйдет инструкторский допуск. Он этого, как мы уже знаем, не желал. Выпросив заправку, успокоился, но мрачное утро с крайне низкой облачностью и еще ниже свисавшими лохматыми клочьями-лапами, цеплявшимися за антенны на КДП, вновь заставило переживать. Вот знаешь, товарищ, допуск этот ничего не даст Владу в материальном плане. Да, за классность летную доплачивали, но это были совсем небольшие деньги. Люди летали, постигали и стремились к профессиональным вершинам просто так! Это сродни краповому берету, вожделенному всеми спецназовцами, несмотря на то, что никаких прибавок к денежному содержанию обладание им не предполагает. Но погода в тот день не давала пилотам совершенствовать свои умения и навыки. Полеты не начинались и никто уж не надеялся на то, что начнутся в ближайшие часы. Стоял понуро и не запускался разведчик погоды. Командиры, на экране наземной РЛС группы руководства полетами, взирали на «засветку» от наэлектризованной облачности, висевший прямо над Конотопом. Техники и летчики курили, «забивали козла» и кидали кости в нардах. Казалось не прояснится никогда... Как вдруг, где-то в толще неба, появился в нужном месте ветерок. Чуть напрягся. Подул. Еще подул и...и сдвинул засветку с места! Увидев голубую полоску, появившуюся на горизонте, молодые пилоты возрадовались, а «старые»....... старые тоже, но далеко не с таким пылом. Подобно реакции уж вкусившего любовь и молодого мужчины на получение от женщины допуска к использованию её тела днем и ночью в простых и сложных метеоусловиях. В том числе, при наличии огневого противодействия от ее супруга. Неожиданно быстро небо очистилось, слетал разведчик погоды, прошла предполетная подготовка и смена началась сумбурным разлетом. Было потеряно три часа из восьмичасовых полетов. Превышать оставшееся запрещают руководящие документы. Кто-то точно не слетает и комэске, его заму и командирам звеньев пришлось корректировать вылеты. У капитана Рябова, которого запланировали с Владом, в эту смену была еще одна заправка, «на себя», тоже важная. Они не вступали в конфликт, если бы не погода. А сейчас все смешалось в доме конотопском и Влад остался без «мешка». Помнишь, товарищ, мы говорили о том, что допуск, который надо было продлевать, инструкторский? Сие означает, что сидеть Влад будет в задней кабине самолета Л-39, а летать без летчика в передней нельзя. Не буду загружать тебя инфой почему, поверь просто на слово: нельзя — и все. Кто-то должен быть в кабине курсанта, просто сидеть и ничего не делать. Потому и говорили - «за мешка». Стал комэск искать кого отправить с Владом и вот таким вот образом и изыскал Ивана Михайловича Корнукова. Вообще, менять что-то в плановой таблице полетов запрещают документы, регламентирующие летную работу, но в подобных случаях мелкие нарушения негласно допускались. | |
|
|
Вот потому-то и подошли они вдвоем с майором Корнуковым, к грациозному и надежному учебно-тренировочному самолету Л-39, с распахнутыми фонарями ожидавшему их на ЦэЗэ (стоянке-заправке).
Беглый осмотр. Роспись в журнале подготовки самолета. Чеки, заглушки сняты! От двигателя! И вот уже элегантно горбатая Элка рулит на взлетную. Запрос. Разбег. Отрыв. Всё. Допуск продлен. Будет продлен. Если подходит текст, я дам быстро вторую часть. В ней текста еще больше, потому снова я не рискнул запостить всё.  |
Комментариев нет:
Отправить комментарий