Истребители меняют тактику

---

---

В.К. Бабич Истребители меняют тактику МОСКВА ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО 1983

{1}

ББК 68.5/7

Б12

Рецензент кандидат военных наук А. П. Медяник

Бабич В. К.

Б12 Истребители меняют тактику. — М.: Воениздат, 1983. 151 с., ил.

В пер.: 25 к.

В своей книге кандидат военных наук, военный летчик 1 класса В. К. Бабич в популярной форме рассматривает особенности тактики современных истребителей, опыт их участия в локальных войнах, показывает изменения, происшедшие в воздушном бою.

Книга написана но материалам зарубежной печати. Она рассчитана на командиров, летный и инженерно-технический состав авиационных частей, а также на преподавателей, слушателей и курсантов военно-учебных заведений ВВС.

Б  1307000000-206 068(02)-83 68-83

ББК 68.5/7 355М21

© Воениздат, 1983

{2}

ВВЕДЕНИЕ

Тактика современных истребителей многое взяла из опыта локальных войн. За рубежом эти войны часто называют полигонами для испытаний боевой техники и оружия. Действительно, в начале 50-х годов в Корее проверку огнем прошли дозвуковые реактивные самолеты, а пятнадцать лет спустя во Вьетнаме — сверхзвуковые, оснащенные управляемыми ракетами. Результаты их боевого применения были тщательно проанализированы специалистами за рубежом. На основе сделанных выводов вырабатывались предложения по дальнейшему совершенствованию тактики.

В ходе войны во Вьетнаме, по их мнению, обнаружилось серьезное несоответствие характеристик американских самолетов поставленным задачам. Ниже ожидаемых оказались возможности электронного оборудования, средств поражения, систем контроля, оповещения и управления. Накопилось много причин для выдвижения новых требований к очередному поколению реактивных истребителей. По своим качествам они должны были резко отличаться от «фантомов» и «миражей», участвовавших в боевых действиях в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Увеличившаяся дальность действия оружия и связанная с ней реальность атаки на встречном курсе ломали привычное представление о воздушном бое. Система раннего обнаружения и наведения на базе воздушных командных пунктов также влияла на реконструкцию тактики.

В середине 70-х годов новые истребители, предназначенные для завоевания превосходства в воздухе, начали поступать в ВВС США. Одновременно разрабатывалась и теория боевого применения этого поколения самолетов. Резко возросло число опытных учений, исследовательских проверок. Тактические концепции пересматривались с учетом опыта локальных войн. Были значительно изменены методика обучения и программы подготовки летного состава армий западных стран. Особое внимание  {3}  стали уделять моделированию боевого полета различными методами. В ВВС США появились специальные эскадрильи, имитирующие тактику вероятного противника, введены комплексные тренировки летчиков ведению воздушного боя в условиях, максимально приближенных к боевым.

В чем же заключается опыт локальных войн? Какое влияние он оказал на формирование современной тактики истребителей? Об этом и рассказывается в предлагаемой вниманию читателя книге. Она написана по материалам открытой зарубежной печати.

{4}

Глава I ТАКТИКА ИСТРЕБИТЕЛЕЙ В ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫХ ВОЙНАХ

Ведущее место в тактике истребителей зарубежные военные специалисты отводят воздушному бою, который трактуется ими как организованная вооруженная борьба одиночных экипажей и групп самолетов в воздухе. Все остальные элементы тактики, по их определению, занимают подчиненное положение по отношению к бою, поскольку лишь подготавливают или обеспечивают его успешное ведение.

Журнал «Ревю милитер женераль» писал: «Основной причиной применения авиации в первой мировой войне (1914–1918) явилась возможность эффективного выполнения самолетом задач воздушной разведки и корректирования огня артиллерии. В ходе войны было также установлено, что огонь наземного оружия в борьбе с авиацией противника недостаточно эффективен. Возникла идея использования самолета для борьбы с самолетами противника. Так появился самолет-истребитель.

Условия и предпосылки для развития воздушной войны были созданы. Начали строить самолеты-разведчики, корректировщики, штурмовики и бомбардировщики, с одной стороны, и истребители — с другой. Воздушное пространство над территорией противника приобрело военную ценность. За господство в нем нужно было сражаться»^*.

В те годы предполагалось, что воздушный бой будет похож на бой морской. Отсюда делался, например, вывод, что оружие самолета следует размещать на подвижных установках, как это было на кораблях. Однако опыт воздушных боев показал ошибочность такого вывода. Летчики-истребители установили, что лучше прицеливаться, маневрируя самолетом, чем наводить на самолет противника подвижной пулемет. Поэтому самолеты стали вооружать одним или несколькими жестко установленными пулеметами, стреляющими только по направлению  {5}  полета. Единственным средством борьбы с такими самолетами были также самолеты-истребители. Для достижения основной цели — лишение противника возможности вести воздушную разведку и корректирование огня своей артиллерии — истребители должны были прежде всего подавить противодействие истребительной авиации противника.

Известный советский исследователь тактики А. Н. Лапчинский в книге «Воздушный бой» писал, что бой в период первой мировой войны развивался как борьба одиночек. Ход ее диктовали летчики-асы. Так, в 1918 г. в рядах истребительной авиации Франции насчитывалось 1500 летчиков. В воздушных боях за время войны было сбито 2049 неприятельских самолетов и 908 из них приходится на долю 52 асов. В общей сложности 105 асов авиации Антанты сбили 2023 самолета из 3138, числившихся в составе потерь немецкой авиации. А в воздушных боях участвовало несколько тысяч летчиков.

Приведенные цифры, как отмечал А. Н. Лапчинский, наглядно показывают картину «разделения труда»: продуктивно «работали» главным образом одиночки-мастера, а истребитель «середняк» больше патрулировал вхолостую. Если же ему и случалось начинать бой, то в 97 случаях из 100 схватка заканчивалась безрезультатно.

Каждый ас имел свой «почерк», что определяло разнообразие способов ведения воздушного боя. Однако все стремились иметь преимущество в высоте и достичь меньшую амплитуду маневра, сближались с противником на минимальную дальность, максимально используя элемент внезапности. Немецкий ас Иммельман писал: «Я безоружен, пока я ниже». Основатель тактики немецких истребителей Белке считал, что «главное в воздушном бою — вертикальная скорость». Английский ас Бишоп говорил: «Осуществление внезапности атаки сопряжено с работой, требующей большого терпения; успех достигается только после целого ряда неудач»^*.

В книге английского летчика О. Стюарта «Тактика воздушного боя», написанной в 1928 г., сделана попытка суммировать и оценить опыт летчиков, имевших наибольший успех в воздушных боях, а также дать на основе этого опыта определенные практические выводы. Изложенные в ней вопросы тактической, огневой и психологической подготовки летчика-истребителя не потеряли  {6}  актуальности и в наше время. Приведу их с некоторыми сокращениями, сохранив стиль изложения автора.

Тактическая подготовка. Тщательное изучение тактики позволяет овладеть методами воздушного боя, приводящими к уничтожению неприятельских самолетов без потерь со своей стороны. Если летный состав воздушного флота оказался бы численно вдвое слабее противника и имел бы самолеты одинакового с ним качества, но зато хорошо знал бы принципы ведения воздушной войны, превосходя в этом отношении своего врага, то обе стороны оказались бы в примерно одинаковых условиях.

При обучении истребителей, считает Стюарт, с особенной настойчивостью надо подчеркивать тот факт, что воздушная война является новым явлением в вооруженной борьбе, не имеющим никакой преемственной связи с войной на земле или на море. Она подчинена своим правилам, имеет свои способы и приемы, требует людей особого склада.

Ведение воздушного боя, основанное на твердом знании тактики и навыках пилотирования, резко отличается от беспечной отваги, на основе которой нельзя подготовить хорошего воздушного бойца. Беспечный летчик является самой легкой добычей расчетливого противника, выжидающего удобного для нападения случая.

Воздушный боец должен уметь не только сбивать самолеты противника, но и не быть сбитым самому. Это требование кажется совершенно очевидным, а между тем в течение мировой войны было достаточное количество летчиков, тактические знания которых можно суммировать одним словом «атака». Большая часть этих летчиков была, естественно, быстро сбита противником.

В качестве примера приводятся действия капитана Болла (43 сбитых самолета). Болл действовал на основании определенной системы, которая в его время отличалась лучшей разработанностью, чем какая-либо другая, применявшаяся в боях его соратниками. Хотя он и использовал чрезвычайно рискованные приемы, но всегда имел определенный план действий, предварительно составленный им самим.

Автор считает, что тактическая ценность преимущества в высоте и скорости объясняет то сильное влияние, которое оказывает на войну в воздухе умственная работа изобретателей самолетов. По этой причине качество  {7}  ведущих бой имеет больший вес, большее значение, чем количество их.

Прежде чем решать вопрос, каким образом атаковать противника с наибольшими шансами на успех, отмечает Стюарт, необходимо добыть все сведения о нем. При составлении плана воздушного боя следует обдумать не только свои, но и все возможные варианты действия противника. Другими словами, каждая сторона должна стремиться достичь внезапности, принимая все меры к тому, чтобы исключить возможность самой подвергнуться неожиданному нападению.

Внезапность создает превосходство для атакующего, поэтому в воздухе летчик должен руководствоваться тактическим принципом: увидеть первым, оставаясь самому как можно дольше незамеченным. Успех или, во всяком случае, благоприятный исход воздушного боя должен быть результатом искусства летчика и знания тактики.

Огневая подготовка. Летчики всегда имели достаточно случаев убедиться, что и при тактически грамотном ведении воздушного боя они часто оказывались не в состоянии достичь победы над противником из-за неумения выйти на нужную дальность стрельбы и вести меткий огонь.

В книге «Тактика воздушного боя» приводятся следующие слова немецкого аса Рихтгофена: «У большинства понятие «50 м» (оптимальная дальность стрельбы из пулемета) весьма растяжимо. Мне приходилось расспрашивать молодых летчиков, за которыми я наблюдал во время полета. Они мне говорили, что подлетали к противнику на 10 м. Я не преувеличу, если скажу, что к этим 10 м можно было бы свободно приписать еще два нуля. Поэтому ясно: обучение стрельбе должно идти параллельно обучению тактике».

Воздушное обучение и моральный фактор. Летчик с хорошей техникой пилотирования может и не быть хорошим бойцом, хотя во время боя в воздухе умелое владение самолетом дает много преимуществ. Но слишком большое внимание к управлению самолетом может принести и вред в бою. Поэтому и получалось так, что некоторые из блестящих трюковых летчиков оказались неважными воздушными бойцами. Слишком много внимания концентрировалось на самом процессе летания, исключая этим возможность сосредоточиться на достижении победы над противником.  {8} 

То, что понимается под термином «хороший полет», оказывается во многих отношениях недостаточным для победы в воздушном бою. Опыт же ведения боя может быть накоплен как изучением теории тактики боя, так и практически. Подобно игре на музыкальном инструменте, умение летать на самолете все же лучше приобретается длительной и старательной практикой. Этому в значительной степени помогают технические знания: чем лучше обучающийся постигает принципы конструкции, работы самолета и мотора, а также законы полета, тем лучший летчик вырабатывается из него.

Во всяком бою предварительная моральная победа составляет половину успеха. Летчик, который в момент сближения самолетов самым решительным образом проявляет намерение принять бой, уже находится на пути к победе, хотя при этом еще не сделал ни одного выстрела.

Воздушная атака выполняется иногда с такой неожиданностью, что даже мужественный летчик не успевает подумать о способах противодействия ей; требования человеческой природы вынуждают его к уклонению от опасности, прежде чем он даст себе ясный отчет о создавшемся положении. В результате, когда он решает наконец повернуть свой самолет и встретить противника контратакой, последний будет обладать превосходством, которое называется моральным; оно оказывает непосредственное влияние на исход боя.

Сложно определить пути обучения летного состава захвату морального превосходства над противником. Безусловно, основным средством выработки волевых качеств остаются знания. Летчик, глубоко понимающий сущность воздушного боя, больше уверен в себе. Он будет в психологическом отношении выше противника независимо от условий, в которых протекает бой.

В предисловии к книге автор отмечает следующее: «Пройдет много лет, прежде чем истребитель как боевая машина потеряет свое значение, если он вообще его потеряет. А если бы даже это и случилось, то принципы тактики воздушного боя останутся без всякого изменения»^*.

В конце первой мировой войны летчики перешли к групповым воздушным боям. Форма построения боевых  {9}  порядков диктовалась тремя требованиями: представлять собой трудноуязвимую мишень для зенитной артиллерии; оказывать друг другу огневую поддержку в бою; иметь возможность для маневрирования и наблюдения за воздушным пространством. Самолеты в группе эшелонировались по высоте.

Однако в целом в то время теория и практика группового боя не получили еще законченных форм.

В период первой мировой войны военные стратеги разработали теорию колеблющегося превосходства в воздухе; на ее основе была выработана формула местного кратковременного превосходства, исчисляемого лишь несколькими важными для наземных действий часами. Уже в послевоенное время французский тактик Гюимене писал, что защита разведывательной авиации и атака самолетов противника выполняются вместе. Командование определяет, какая из этих задач имеет главное значение. Способы их выполнения различны. Если ведется наступательный бой, то главным является защита своих самолетов наблюдения, поскольку важно для успеха, чтобы своя артиллерия могла получать данные о целях, а командование было информировано о том, где находится пехота. Наоборот, в оборонительном бою пренебрегают защитой своих самолетов наблюдения, стремясь вместо этого противодействовать воздушному противнику. Это требует значительно меньшего количества сил, чем в первом случае.

Более сложной задачей будет облегчение своим самолетам проникновения в расположение противника. Здесь речь идет об обеспечении самолетам наблюдения на некоторое время безопасности, что требует большого численного превосходства над противником^*.

Немецкая военная печать того времени отмечала, что даже при значительном численном перевесе сил истребителей превосходство в воздухе достигается только временное и местное. Удерживать превосходство в течение нескольких часов можно только при наличии нескольких истребительных эскадр на направлении главного удара всего фронта.

На второстепенных фронтах надо довольствоваться применением отдельных отрядов, причем необходимо держать их готовыми на аэродромах. Они вводятся в  {10}  бой или по требованию воздушной обороны, или командиром эскадры самостоятельно, если он со своего аэродрома может наблюдать обстановку в воздухе.

На направлении главного удара превосходства в воздухе добиваются всеми силами, чтобы дать возможность действовать своим артиллерийским, пехотным, штурмовым и разведывательным самолетам и, кроме того, обеспечить свои войска от атак с воздуха. По мнению авторов книги «Тактика авиации», первая мировая война показала, что вождение истребительной группы в воздухе есть искусство, которое можно считать прирожденным. Его нельзя изучить по книгам, оно постигается на опыте и зависит исключительно от личных качеств. Искусство командира состоит в том, чтобы подвести группу возможно ближе к противнику и использовать при этом преимущества, даваемые положением солнца и облаков. Боевой порядок должен меняться в каждом отдельном случае и перестраиваться в воздухе с учетом обстановки. По общему правилу группы истребителей эшелонируются в глубину и по высоте с таким расчетом, чтобы обеспечить себя от неожиданного нападения. Чем больше высота, тем легче истребителям при сближении с противником выбрать выгодное положение для атаки. Если с атакой связан еще и элемент внезапности, исход боя в большинстве случаев предрешен.

После встречи групп, отмечалось в книге, воздушный бой разбивается на ряд индивидуальных боев. При равной материальной части исход боя будет решен моральным превосходством одной стороны над другой^*.

В период второй мировой войны достижения в радиосвязи, а затем и в радиолокации изменили тактику ВВС. Авиационные командиры могли передавать приказы и распоряжения экипажам своего соединения, т. е. непрерывно руководить действиями подчиненных.

Летно-тактические характеристики самолетов значительно улучшились. Скорость, рабочий потолок и скороподъемность истребителей возросли втрое по сравнению с теми же характеристиками самолетов периода первой мировой войны. Вооружение их стало мощнее. Более сложными стали прицельные устройства. Однако это являлось лишь результатом совершенствования ранее существовавших образцов. По существу, истребитель  {11}  остался той же системой оружия, но стал обладать более высокими характеристиками.

Способы ведения воздушного боя почти не изменились, истребителям ставились прежние основные боевые задачи: прикрытие войск, сопровождение бомбардировщиков и обеспечение разведчиков. Как и в первой мировой войне, командиры авиационных частей стремились обеспечить себе местное численное превосходство в воздухе. После первого столкновения двух групп противников их боевые порядки распадались на звенья, а затем и отдельные самолеты по мере вовлечения каждого летчика в бой. Радиосвязь способствовала оказанию помощи отставшим и вышедшим из боя экипажам, а также позволяла командиру быть в курсе происходящих событий.

Авиационные соединения, будь то авиакрылья, эскадрильи или отряды, состояли из тактических единиц. Пара истребителей являлась неделимым боевым элементом. Экипажи, входившие в ее состав, находились все время вместе и действовали как единое целое. Ведущий имел возможность атаковать противника, сохраняя уверенность в том, что будет защищен напарником.

Группа бомбардировщиков или самолетов-разведчиков прикрывалась истребителями непосредственного сопровождения (эскортом), летевшими обычно выше и несколько сзади. Эскорт, «привязанный» к бомбардировщикам, в свою очередь, прикрывался другим эшелоном истребителей, получивших относительную свободу маневра. Таким образом, создавалось многослойное построение, включавшее несколько эшелонов, поддерживавших тактическое взаимодействие. Сами истребители прикрытия в предвидении воздушного боя делились на ударную и прикрывающую группы, причем эти роли могли меняться в зависимости от обстановки. В целом воздушный бой периода второй мировой войны характеризовался как групповой и маневренный^*.

{12}

Глава II РАЗВИТИЕ ТАКТИКИ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1. Опыт войны в Корее

Основным достижением в области развития авиационной техники после второй мировой войны были реактивные двигатели, поступившие на смену поршневым. Впервые они были установлены на самолеты-истребители, скорость которых достигла 1100 км/ч, а практический потолок возрос до 15 000 м. В ноябре 1950 г. реактивные самолеты провели первый воздушный бой в небе Кореи.

Опыт корейской войны привлек пристальное внимание зарубежных специалистов, ожидавших существенных изменений в тактике в связи с улучшением летных характеристик самолетов. Однако быстрый технический прогресс повлиял далеко не на все стороны боевой деятельности истребителей. Тактика получила дальнейшее развитие, но сохранила основные черты последних лет второй мировой войны.

Воздушный бой остался групповым и маневренным, хотя рамки его расширились, а темп возрос. Неизменными остались и принципы боя. Прежние требования предъявлялись и к профессиональной подготовке летчика-истребителя: уверенный пилотаж, пространственная ориентировка, устойчивость к перегрузкам, умение действовать в группе и метко стрелять. Но уровень этих требований стал намного выше^*.

Главным препятствием, не позволившим изменить вид и характер воздушного боя, было старое оружие. На борту реактивных самолетов остались пулеметы и пушки прошлого поколения. Из двух основных элементов боя: маневра и огня — новое содержание получил только первый. Дальность действия авиационных пушек возросла незначительно, поэтому область возможных атак почти  {13}  не изменила своих размеров. Чтобы достичь основной цели боя — поразить воздушного противника,— требовалось зайти ему в хвост и сблизиться на небольшое расстояние. Необходимость выхода на малые курсовые углы и короткую дистанцию по отношению к подвижной цели обусловливала маневренный характер боя. Слабая мощь бортового огня вынуждала, как и прежде, компенсировать ее количеством участвовавших в атаке самолетов.

Чем же, по мнению зарубежных военных специалистов, ценен опыт войны в Корее? Во-первых, воздушные бои происходили на больших высотах, истребители получили практику боевого применения в стратосфере. Во-вторых, были разработаны новые тактические приемы, соответствовавшие возросшим боевым возможностям техники. В-третьих, усовершенствован боевой порядок — расстановка сил перед боем. В-четвертых, произошла реорганизация управления истребителями в воздухе.

Специалисты отмечали, что наиболее сложным оказалось соединить тактику с возможностями новой техники. Участвовавшие в воздушных боях первые реактивные истребители (северокорейский МиГ-15 и американский F-86 «Сейбр») принадлежали к одному классу, но имели различное вооружение. Первый из них обладал несколько большей максимальной скоростью и заметно лучшей скороподъемностью. Второй имел преимущество в маневре по горизонту, особенно на малой высоте. МиГ-15 был вооружен одной 37-мм и двумя 23-мм пушками, F-86 — шестью 12,7-мм пулеметами (впоследствии на «сейбр» также были установлены пушки). Исходя из этих различий логика ведения боя для летчика МиГ-15 коротко выражалась так: «выше и на вертикаль», а для летчика «сейбра» — «ниже и на горизонталь».

Обстановку перед завязкой боя западные специалисты называли типичной и для последующих локальных войн. «Сейбры» к началу налетов своих штурмовиков на прифронтовые объекты выставляли многоярусные заслоны и перекрывали возможные пути подхода «мигов» к району боевых действий. Северокорейокие истребители вступали в бой с группами заслона и оттесняли противника со своей территории.

Вот как описывает один из эпизодов того времени полковник ВВС США Г. Р. Тинг, командир крыла истребителей F-86: «Разбившись на небольшие группы, мы  {14}  совершаем полет на различных высотах, проверяем наши прицелы и пушки, делая несколько пробных выстрелов при подходе к району боевых действий. Кислородные маски плотно облегают наши лица. В предстоящем бою перегрузки могут достигать восьмикратных и при свободно надетой маске возникают болевые ощущения. Напрягаем зрение, чтобы заметить приближение «мигов» к району, примыкающему к южному берегу реки Ялуцзян, известному под названием «аллея истребителей». Скорость полета близка к максимальной. Мы знаем, что северокорейские летчики становятся активнее по мере уменьшения у нас запаса топлива и, следовательно, сокращения резерва летного времени. Наконец получаем информацию по радио и видим, как в лучах солнца на большой высоте сверкают прекрасные «миги».

Боевой порядок уплотняется, нижний эшелон подбирает высоту. Группы «мигов» теперь наводятся с земли и, совершая полет на большой скорости и высоте, имеют тактическое преимущество.

Наши истребители развертываются фронтом, но «миги» неожиданно проходят через наш расчлененный строй со скоростью сближения около 1900 км/ч. Точная стрельба по радиодальномеру в таких условиях невозможна, но она ведется наугад. «Миги» немедленно взмывают вверх, разворачиваясь на 180°, а мы с максимальной перегрузкой должны быстрее выйти им навстречу. Самолеты снова сходятся, подобно средневековым рыцарям, после «холостой» лобовой атаки. «Сейбр» выигрывает в скорости разворота и получает лучшую позицию, но проигрывает в высоте.

Если в этом положении «миг» будет продолжать маневр, не снижая скорости, то он уйдет из поля зрения, схватка прекратится и возобновление ее возможно лишь после повторного наведения. Однако если «миг» также увеличит перегрузку и пожертвует скоростью ради быстрого поворота, то задача «сейбра» — «переманеврировать» его на сходящихся «ножницах».

Бой превращается в единоборства, строй групп распадается, однако напарник должен быть всегда на месте и прикрывать тебя. Дальнейшая цель — выбрать момент для уменьшения скорости и пропустить «миг» вперед. В критический момент ты еще раз резко изменяешь направление полета и выпускаешь воздушные тормоза. Если «миг» остается в развороте и не успевает среагировать на ложный прием, открывается возможность  {15}  для стрельбы. Здесь на учете каждое мгновение, ибо безрезультатная атака после потери скорости чрезвычайно опасна».

По мнению Тинга, только опыт пилота и его высокая подготовка делали «сейбр» равноценным противником «мига». Это были трудные воздушные бои, в которых меньшую максимальную скорость и скороподъемность приходилось компенсировать тактическим умением. Потерю такого самолета, как МиГ-15, он объясняет только недостатками в обучении северокорейских летчиков. «Этот самолет страшен,— пишет Тинг,— если управляется хорошим, инициативным летчиком»^*.

Боевые порядки истребителей приспосабливали к условиям выполнения боевых задач. Основным тактическим подразделением являлась эскадрилья. В предвидении боя она делилась на ударную и прикрывающую группы, а также группу наращивания усилий (резерв). Ударная группа включала не меньше звена и предназначалась для поражения основных сил в боевом порядке противника. Обязанности группы прикрытия заключались в защите ударной группы и ее усилении. Резерв (одна-две пары) должен был поддерживать основные группы, а также отражать атаки вновь появляющихся в районе боя истребителей противника. Когда того не требовала обстановка или не ожидалось интенсивного противодействия со стороны противника, резерв не выделялся или находился в готовности к вылету на аэродроме. Интервалы и дистанции в боевом порядке увеличились.

Стремление «мигов» постоянно иметь преимущество в высоте обусловило относительно небольшую глубину боевого порядка эскадрильи МиГ-15. Обычно прикрывающая и ударные группы располагались одна над другой. Северокорейские, истребители часто практиковали полеты шестеркой; третья пара называлась группой свободного маневра.

При поиске противника шестерка выстраивалась тупым клином, а перед боем пара свободного, маневра переходила в пеленг или резко набирала высоту. Она была готова к наращиванию усилий или отражению внезапных атак.  {16} 

Звено истребителей МиГ-15 действовало в составе эскадрильи или самостоятельно. Одна пара звена была ударной, а другая — прикрывающей. Типичным для звена было размыкание по фронту и превышение прикрывающей пары над ударной. Перед атакой ведомая пара занимала острый пеленг — боевой порядок вытягивался в глубину для лучшей защиты, облегчения маневра и концентрации огня на выбранном направлении.

Пара истребителей считалась неделимой в бою. Она все чаще получала сложные боевые задания и ответственность за их выполнение нес старший летчик (ведущий пары). Предоставление большей самостоятельности заставляло его повышать тактическую грамотность, развивать творчество и инициативу^*.

Организация управления. Расчленение боевого порядка приводило к усложнению управления истребителями в воздухе. Однако сохранению непрерывного управления способствовало появление новых самолетных и наземных радиотехнических средств. На борту реактивных самолетов, участвовавших в воздушных боях, находилась уже УКВ — приемопередающие радиостанции, а контроль за воздушной обстановкой с земли осуществлялся с помощью радиолокаторов, тактико-технические характеристики которых значительно улучшились. Так, дальность обнаружения воздушных целей и разрешающая способность радиолокаторов были увеличены примерно в два-три раза. Наземный командный пункт стал «видеть» выше и дальше, различать по отдельности мелкие группы истребителей, находившиеся друг от друга на небольшом расстоянии.

Данные о противнике поступали от постов системы оповещения, боевой расчет анализировал обстановку по вертикальному планшету, на Котором велась проводка обнаруженных целей, и поднимал нужное количество истребителей в воздух. Наведение на противника осуществлялось курсовым способом до момента обнаружения цели ведущим группы.

Достижения в электронике изменили тактику военно-воздушных сил. Они в значительно большей степени повлияли на оперативную деятельность командиров, чем на успехи в самолетовождении или воздушной стрельбе. Оперативные комнаты командных пунктов и штабов с настольными картами и средствами отображения обстановки  {17}  и сами операторы внезапно стали играть важную роль в войне в воздухе. Летчики уже не были предоставлены сами себе, а реально ощущали контроль за своими действиями с земли^*.

Зарубежные специалисты предполагали, что сдвиги в способах управления истребителями повлекут за собой не менее крупные изменения в способах ведения воздушного боя. Однако этого не произошло. Командные пункты ограничивались оповещением и наведением, а непосредственно в сферу боя не вмешивались. После схождения групп обстановка на экранах локаторов, становилась настолько сложной, что даже опытный оператор не мог в ней разобраться.

После двух лет войны американской авиацией были применены средства радиопротиводействия в целях подавления работы системы оповещения и управления истребителями КНА. Для этого несколько бомбардировщиков В-26 были переоборудованы в постановщиков активных и пассивных помех. Помехи ставились наземным радиолокационным станциям обнаружения воздушных целей (в системе оповещения истребителей) и станциям орудийной наводки зенитной артиллерии.

Самолеты-постановщики помех обычно следовали впереди ударных групп. После того как бортовая аппаратура радиотехнической разведки фиксировала облучение самолета наземными РЛС, оператор сбрасывал металлизированные ленты-отражатели и включал передатчики активных помех. Наведение истребителей и управление ими в полете в такой обстановке значительно усложнились.

В конце войны в ВВС США в Корее начали активно проводиться мероприятия, направленные на усложнение воздушной обстановки в районе боевых действий: дезинформация по радио, имитация ложного направления удара, демонстративные маневры перед началом налета. Все это должно было затруднять анализ действий противника и принятие решения. Значительно повысились требования к подготовке расчетов командных пунктов. Им надо было в дополнение к прежним обязанностям уметь правильно разобраться в потоке ложной и действительной информации, разгадать замысел противника и обеспечить своим истребителям начало боя на  {18}  выгодных условиях. В тактику истребителей начали внедрять способы ведения радиоэлектронной борьбы^*.

Тактические приемы. В книге Дж. Стюарта «Воздушная мощь — решающая сила в Корее» приведено девять из более чем тридцати тактических приемов, применявшихся истребителями КНА.

Рис. 1. «Удар и уход»

Рассмотрим их.

Наиболее распространенным был прием «удар и уход» (рис. 1). В тот период типичными условиями завязки воздушного боя после получения информации с земли являлось сближение на встречных курсах, при этом «миги» обычно занимали исходное положение с превышением относительно противника. После схождения с «сейбрами» запас высоты корейские летчики использовали для нисходящего маневра с разгоном, который пары одного звена выполняли поочередно. Если в ходе атаки первой пары группа противника размыкалась  {19}  (выполнялся оборонительный маневр), вторая пара изменяла направление пикирования и выбирала наиболее уязвимую цель. После атаки за счет набранной на снижении скорости «миги» немедленно уходили вверх. В затяжной бой они не ввязывались, но при возможности повторяли маневр.

Многое, если не все, зависело в этом приеме от своевременности начала маневра и точности его выполнения, но и при срыве атаки противнику было трудно перейти в наступление. У «сейбра» для быстрого набора нужной высоты просто не хватало мощности двигателей, первая же точная атака с переворота, которую завершала очередь из пушек, могла сразу же решить исход боя.

Маневр «горка к солнцу» (рис. 2) являлся усовершенствованным вариантом маневра «удар и уход». Атака

Рис. 2. «Горка к солнцу»

{20}

начиналась со стороны солнца, а уход — в сторону солнца. Оба приема были рассчитаны на использование хорошей скороподъемности самолета МиГ-15.

Тактический прием «карусель» (рис. 3) выполнялся в ходе прикрытия наземных объектов (например, электростанции на р. Ялуцзян). Два звена «мигов» становились

Рис. 3. «Карусель»

в круг; летчики прикрывали друг друга от возможных атак противника. Таких кругов образовывалось от двух до трех, причем круги эшелонировались по высоте уступом — верхний выдвигался в сторону противника. «Сейбры» обычно вторгались в зону контроля одного из нижних эшелонов. Тогда сверху следовала атака по типу «удар и уход». Выходившие из атаки «миги» образовывали новый круг. В этом приеме должен был строго соблюдаться принцип непрерывности взаимодействия между группами истребителей, действующих по единому замыслу.

Прием «клещи» (рис. 4) применялся при налете крупных сил истребителей КНА в воздушное пространство,

{21}

Рис. 4. «Клещи и окружение»

примыкавшее к линии фронта. С несколько расходящимися курсами на высоте 10 000–12 000 м две большие группы «мигов» следовали в южном направлении. Интервал между группами выходил далеко за пределы зрительной связи. Действия групп координировал наземный пункт управления.

При подходе к линии фронта «миги» снижались до высоты 4500–6000 м и разворачивались на север, выполняя встречный маневр. Полет с обратным курсом совершался вдоль главных наземных коммуникаций в поисках истребителей-бомбардировщиков противника и небольших групп «сейбров», возвращавшихся на свои аэродромы. Третья группа «мигов» в расчетное время с намеченного рубежа вклинивалась в пространство внутрь «клещей» для уничтожения «зажатых» в них самолетов  {22}  противника. В ряде случаев эта группа имела другое тактическое назначение — она прикрывала «мигов», возвращавшихся с задания с ограниченным остатком топлива. Последний вариант предусматривал увеличение высоты полета третьей группы, но общая схема приема не изменялась.

Рис. 5. «Отвлечение»

Прием «отвлечение» (рис. 5) был достаточно сложным; его начали выполнять после того, как северокорейские летчики приобрели достаточный боевой опыт. Замыслом предусматривалось выманивать патрулировавших «сейбров» из своих зон и обеспечивать этим пролет «мигов» к югу для атаки американских истребителей-бомбардировщиков, действовавших по наземным целям. Регулировал действия «мигов» пункт управления, который, наблюдая за воздушной обстановкой, давал команду на вход ударной группы истребителей в освободившееся пространство. Главной задачей группы отвлечения считалось создание благоприятных условий для действий  {23}  ударной группы, что не исключало связывания «сейбров» боем в интересах выполнения главной задачи.

«Ловушка» (рис. 6) — активный прием с выделением группы приманки. Северокорейские летчики знали, что «сейбры» охотно атакуют превосходившими силами оторвавшихся от строя одиночек или пары «мигов».

Рис. 6. «Ловушка»

Учитывая это, эскадрилья «мигов» по звеньям выстраивалась лестницей, опускавшейся в сторону противника. Нижний эшелон составляли отдельные пары, которые приковывали к себе внимание патрулировавших «сейбров» из групп заслона. Обнаружив сближение последних или получив об этом информацию с пункта управления (других групп), «миги» из группы приманки бой не принимали, а выполняли маневр с набором высоты в направлении верхних ступенек лестницы. Преследовавшие  {24}  приманку «сейбры» попадали под атаку и были вынуждены вести оборонительный бой в невыгодных для себя условиях.

Прием «пасть» (рис. 7) по замыслу был похож на «ловушку». Если «сейбры» после обнаружения «мигов» из группы приманки сближались с ними, но отказывались от преследования уходящих вверх «мигов», тогда

Рис. 7. «Пасть»

основная группа «мигов» выстраивалась уже не лестницей, а этажеркой — в два эшелона, один над другим. Таким образом, «сейбры» попадали под атаку нижнего эшелона.

«Удар снизу» применялся как по «сейбрам», так и по истребителям-бомбардировщикам, совершавшим полет на небольшой высоте. Пары «мигов», составленные из наиболее подготовленных летчиков, выходили в район боевых действий на предельно малой высоте и уничтожали обнаруженные самолеты противника. В продолжительный бой не ввязывались, а, используя складки местности, выходили из атаки. Этот прием выполнялся

{25}

Рис. 8. «Удар снизу»

в ходе свободной охоты, принципы и порядок ведения которой были известны из опыта второй мировой войны. Имелся и другой вариант удара снизу (рис. 8), он заключался в следующем. Когда «сейбры» обнаруживали пару «мигов», совершавшую полет на высоте 4000–6000 м, и сближались с ней, ударная группа, самолеты которой имели камуфлированную окраску под местность, выполняла атаку. Удар снизу был наглядным примером принципа тактической внезапности.

Прием «лестница» (рис. 9) напоминал «ловушку», но здесь ближе к противнику были «миги» верхнего эшелона («лестница» опускалась в свою сторону). Ступеньки были более крутыми и состояли из пар самолетов, каждая из которой летела ниже и сзади ведущей на 300–600 м. Приманкой служила верхняя пара, находившаяся на высоте 2400–4500 м. Когда «сейбры» сближались с ней, ведомые пары быстро набирали высоту и выполняли атаку сзади.

Большинство приведенных приемов из опыта войны в Корее с необходимыми поправками и уточнениями вошли в тактику истребителей следующих поколений. Выполнению заданий в период войны в Корее предшествовали, как правило, тщательная оценка возможностей своих и противника, розыгрыш вероятных ситуаций и анализ последствий каждого тактического хода. Такие приемы, как «клещи», «ловушка» или «пасть», требовали более тщательной подготовки, даже предварительных расчетов на земле. Летчики поднимались в воздух уже с готовым вариантом действий.

Опыт корейских событий, по мнению зарубежных военных специалистов, показывает, что все основные

{26}

Рис. 9. «Лестница»

элементы тактики истребителей — способы выполнения боевых задач, приемы воздушного боя, организация управления и взаимодействия, а также методика подготовки к полетам пополнили свое содержание. Дальнейшее развитие тактики было уже невозможно без учета опыта этой войны.

2. Десятилетие перехватчиков

После войны в Корее началась эра оружия нового типа и средств автоматического управления истребителями. Способы ведения боя рассматривались за рубежом в свете теории о необходимости увеличения скорости самолета. Работы по обеспечению высоких скоростей велись в ущерб другим характеристикам — скороподъемности и маневренности. Утвердилась концепция  {27}  многоцелевого тактического истребителя (истребителя-бомбардировщика), начали проектироваться самолеты F-4 и F-105, сочетавшие ударные возможности с высокой скоростью полета, которая считалась основным фактором, обусловливающим превосходство в воздухе.

В 1954–1956 гг. уже проходили испытания опытных образцов всепогодного перехватчика фирмы Локхид F-104 «Старфайтер» с бортовым радиолокатором и автоматизированной системой управления ракетами «воздух–воздух». Тактика перехватчика сводилась к осуществлению догона цели за счет преимущества в скорости и ее поражения в ракетной атаке. Идея маневренного группового боя, который вели истребители во второй мировой войне и в войне в Корее, была отвергнута^*.

Для решения задачи перехвата скоростной цели до пересечения ею рубежа бомбометания предусматривалось дежурство истребителей на аэродроме или же патрулирование в зоне ожидания в воздухе. Летчику было трудно отыскать одиночную воздушную цель не только ночью, но и днем, поэтому перехват ее мог быть осуществлен только с помощью командного пункта, боевой расчет которого по данным РЛС определял параметры полета истребителя, выбирал с учетом времени наиболее выгодный боевой маневр и выводил самолет в точку встречи с противником.

Поступление на вооружение сверхзвуковых самолетов (оснащенных управляемыми ракетами, радиоэлектронными средствами поиска и прицеливания), более совершенных систем связи, радиотехнического контроля и навигации, а также автоматизация процесса управления и наведения создали предпосылки для коренных изменений характера воздушного боя.

Основные тенденции в тактике перехватчиков сводились к следующему: сокращению численного состава групп, одновременно вступающих в бой; «выпрямлению» маневра атакующего самолета; возросшему значению первой атаки, которая должна завершать бой.

Число истребителей в группе сократилось потому, что бомбардировщики, против которых приходилось действовать, прорывались к объектам удара в одиночку или мелкими группами, максимально используя все меры маскировки.  {28} 

«Выпрямление» маневра перехватчика вытекало из характера полета цели и изменения параметров разворота самолета на большой дозвуковой и сверхзвуковой скоростях. Если скорость полета истребителей нового поколения увеличилась в два раза, то радиус разворота — в четыре (при одинаковой перегрузке). В соответствии с тактикой скоростного прорыва бомбардировщики не предпринимали резких маневров, выдерживая введенную в бортовую систему навигации определенную программу полета.

Последовательность выполнения боевой задачи истребителем стала следующей. После обнаружения самолета-носителя и достижения им определенного рубежа пункт управления давал команду на взлет дежурному истребителю. Одновременно исходные данные поступали в счетно-решающее устройство. Все изменения в режиме полета цели учитывались операторами РЛС наведения для выработки команд коррекции. Журнал «Веркунде» писал: «Система определения основных параметров воздушных целей выполняет роль «щупальцев». Она состоит из двухкоординатных РЛС кругового обзора, радиолокационных высотомеров, запросчика системы опознавания «свой–чужой», а также аппаратуры обработки радиолокационных данных. С помощью этой системы определяются азимут, дальность и высота воздушных целей, которые преобразуются в форму, удобную для ввода в цифровую машину»^*. Летчик получал обработанную информацию, строго выдерживал заданные с земли параметры полета, обнаруживал с помощью бортового радиолокатора цель, переходил на ее автосопровождение (захват), сближался с ней на расстояние, обеспечивающее эффективное применение оружия, и производил пуск ракет.

Одной из важнейших особенностей воздушного боя считалась необходимость уничтожения воздушной цели с первой атаки, производившейся на попутном курсе (с задней полусферы). Повторный заход практически исключался. Если атака срывалась, истребитель должен был выполнить разворот, который при больших скорости и высоте полета измерялся многими километрами и был продолжительным по времени. В процессе маневра летчик неизбежно терял цель, и противник за это время пересекал рубеж перехвата.  {29} 

Французский журнал «Revue snacaso» писал: «За последние годы соотношение сил в воздушном бою изменилось в пользу бомбардировщика. В период второй мировой войны самолет-истребитель превосходил бомбардировщик в скорости и маневренности, однако в настоящее время это превосходство утрачено. Истребитель уже лишен возможности выбирать наиболее выгодную позицию для открытия огня, он не может повторить атаку, если первая попытка не удалась. Вся тактика истребительной авиации подлежит пересмотру: маневр атакующего самолета становится все более и более автоматическим и негибким»^*.

Этапами боя были сближение, атака и выход из нее. Поиск цели производил пункт управления и осуществлял наведение до ее захвата перехватчиком. Главным в действиях летчика и боевого расчета пункта управления явилась точность запрограммированных действий. Полет по приборам стал основным. Почти со всех истребителей были сняты пушки как оружие, лишенное перспективы при наличии управляемых ракет.

Что же приобрели и что потеряли летчики-истребители за это время в своем тактическом образовании?

По мнению зарубежных военных специалистов, кроме способов борьбы с одиночными воздушными целями в сложных метеоусловиях и ночью было отработано четкое взаимодействие летчика с наземным командным пунктом.

Потери же, как показал дальнейший опыт, были более ощутимыми. Они являлись следствием того, что перехват не включал в свой процесс ведение группового маневренного боя. Произошла также заметная нивелировка в подготовке бомбардировщика и истребителя. Первый использовал радиолокационный прицел для атаки наземной цели, а второй — воздушной. Воздушную обстановку летчики оценивать разучились, решение за них принимал наземный командный пункт. Истребители стали бойцами-одиночками, не проявлявшими самостоятельности и инициативы. «Представление о воздушном бое сводилось к тому, что его следует вести с использованием автоматизированных систем. При проектировании самолетов не стали учитывать активную роль летчика»^**.

{30}

Глава III ОПЫТ ЛОКАЛЬНЫХ ВОЙН ВО ВЬЕТНАМЕ И НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Первый воздушный бой, который положил начало длительной воздушной войне во Вьетнаме, произошел 2 апреля 1965 г. В нем участвовали истребители двух поколений: американские сверхзвуковые F-4 и северовьетнамские дозвуковые МиГ-17.

«Самолеты МиГ-17 даже при их бережном использовании, — писал журнал «Труппенпраксис», — имели такие успехи, которые заставили американцев проводить ответные мероприятия, прежде всего организовывать прикрытие ударных групп истребителей-бомбардировщиков и разрабатывать другие способы боевых действий истребителей, соответствующие обстановке»^*.

1. Способы боевых действий истребителей

Непосредственное сопровождение считалось основным способом прикрытия ударных групп, в которые входили тактические самолеты, загруженные бомбами, или стратегические бомбардировщики. Варианты сопровождения изменились, но в основном мало отличались от принятых в авиации США еще в период второй мировой войны.

Ударные группы следовали к объектам Северного Вьетнама в боевом порядке «колонна звеньев». Во время массированных налетов с участием 90–120 самолетов дистанция между группами не выходила за пределы зрительной связи. С рубежа размыкания, удаленного от объекта удара на 15–20 км, бомбардировщики перестраивались для атаки нескольких целей. Бомбы обычно сбрасывались с первого захода, время пребывания над целью не затягивалось. После удара освободившиеся от груза самолеты немедленно уходили в безопасную зону — в сторону Тонкинского залива или к границе  {31}  с Лаосом, используя малую высоту и максимальную скорость полета.

На маршруте следования группы истребителей сопровождения располагались на флангах и сзади колонны бомбардировщиков. При подлете к цели фланговые группы выдвигались вперед и изолировали район нанесения удара (расчищали воздушное пространство). Типичным для налетов было выделение большого наряда самолетов, выполнявших вспомогательные задачи. На это были две причины. Первая — большое удаление объектов удара от аэродромов базирования американской авиации. Пункты управления, расположенные за границами Северного Вьетнама, не были способны полностью контролировать полет самолетов и непрерывно информировать летчиков о воздушной обстановке. Возможность внезапной атаки «мигов» по прикрываемым бомбардировщикам в этих условиях значительно возрастала. Поскольку трудно было предугадать, с какого направления последует удар, кроме группы сопровождения, замыкавшей боевой порядок, выставлялся еще и фланговый эскорт. На летчиков при этом возлагались дополнительные функции по обнаружению воздушного противника.

Вторая — ограничение возможностей ведения свободного боя для истребителей сопровождения. Самолеты ударных групп, загруженные бомбами, выдерживали скорость полета, которая была мала для эффективного противодействия атакующим северовьетнамским истребителям. Чтобы не потерять зрительную связь с ударной группой, истребители должны были выдерживать свое место в боевом порядке — сохранять определенные дистанции и интервалы за счет уравнивания скоростей. Снижение скорости означало снижение готовности к бою.

Заслоны на подходах к району расположения объектов удара начали выставляться после увеличения потерь американских бомбардировщиков от огня северовьетнамских истребителей. Заслон рассматривался как один из способов прикрытия ударных групп и создавался на базе нескольких зон барражирования. Зоны располагались на удалении 15–20 км от объектов удара, т. е. примерно на рубеже размыкания боевого порядка. Во время массированных налетов назначались три-четыре зоны, которые занимали обычно по два звена F-4, эшелонировавшиеся по высоте в два яруса. За 8–10 мин  {32}  до выхода бомбардировщиков на цель группы заслона выдвигались в направлении аэродромов базирования северовьетнамских истребителей.

По сравнению с непосредственным сопровождением заслон имел два преимущества: относительную самостоятельность действий истребителей и свободный выбор маневра. Группы заслона не включались в боевой порядок бомбардировщиков, хотя выделялись для их прикрытия. Зрительный или радиолокационный контакт с ударными группами поддерживать не требовалось. Открывалась возможность для перемещения по высоте и улучшались условия ввода в бой. Угроза поражения истребителей заслона наземным огнем частично устранялась выводом истребителей за пределы досягаемости средств ПВО.

Зарубежная печать отмечала, что заслон применялся также израильскими истребителями при изоляции района бомбардировок в зоне Суэцкого канала. Группы самолетов «мираж» к моменту начала удара, наносившегося штурмовиками «скайхок» по египетским войскам, выдвигались за канал и патрулировали там до окончания налета. Однако в отличие от американских «фантомов» они не выходили из зоны контроля своих РЛС. В целом заслон применялся в локальных войнах достаточно часто, но возможности его в зоне с сильной ПВО расценивались невысоко. Военные специалисты за рубежом подчеркивали, что обычным нарядом сил истребителей, выделяемых для прикрытия бомбардировщиков, организовать одновременно непосредственное сопровождение и заслон не удавалось. Поэтому количество самолетов, решавших вспомогательные задачи, было слишком большим.

Блокирование северовьетнамских аэродромов осуществлялось для воспрещения взлета истребителей. Этот способ в начале войны применялся периодически, но к концу войны — в каждом массированном налете американской авиации на объекты ДРВ.

Для блокирования обычно выделялись два звена «фантомов», которые располагались в зонах барражирования за рубежом эффективного огня средств ПВО, прикрывавших аэродром. Летчики вели наблюдение за землей и были готовы к атаке выруливавших из укрытий или взлетавших самолетов. Блокирование было возможно только в простых метеорологических условиях при хорошей визуальной видимости, т. е. в условиях,  {33}  при которых велись массированные действия авиации США над территорией ДРВ.

Свободную охоту как один из способов боевых действий американские истребители начали применять в конце войны. Охотники (пары «фантомов») самостоятельно вели поиск и выжидали благоприятный момент для атаки северовьетнамских самолетов. Для маскировки полета они использовали малую высоту и рельеф местности.

Задачи по ведению свободной охоты иногда решало одно звено самолетов из группы блокирования, которое стремилось внезапно атаковать северовьетнамские самолеты, возвращавшиеся после выполнения боевого задания. Если охотники преждевременно обнаруживали себя, то могли попасть под атаку «мигов», получивших информацию с «КП».

Подавление средств ПВО истребители США выполняли в ходе решения своих основных задач. В комплект вооружения отдельных самолетов для этого включали противорадиолокационные ракеты и неуправляемые реактивные снаряды.

Штурмовые удары сочетались с противоракетным маневром (маневром для уклонения — по американской терминологии). Он предпринимался после приема установленной на самолете аппаратурой сигнала предупреждения о запуске зенитной ракеты. Встречный маневр с энергичным снижением был рассчитан на вывод ракеты в область закритических перегрузок, а разворот на 90–180° — на выход самолета из опасной зоны за время полета ракеты до точки встречи^*.

Журнал «Авиэйшн уик» писал: «После потерь самолетов в 1965–1966 годах ВВС США начали ускоренное внедрение простейшей бортовой станции, которая выполняет три функции: 1. Предупреждение экипажа об облучении самолета радиолокационными станциями обнаружения воздушных целей и наведения зенитных ракет, а также самолетными станциями перехвата и прицеливания. 2. Предупреждение экипажа о моменте запуска ЗУР, определяемом по изменению уровня мощности РЛС наведения. 3. Пеленгование работающей РЛС»^**.

{34}

2. Боевые порядки истребителей

Иностранные военные специалисты считают, что боевой порядок истребителей должен строиться с учетом воздушной обстановки и сил вероятного противника и обеспечивать максимально возможное маневрирование групп истребителей в воздушном бою, наиболее эффективное использование обзорно-прицельных систем и бортового вооружения самолетов, согласованность действий экипажей, их взаимную выручку и круговой обзор.

Исходя из этого для каждого боевого порядка определялись форма и параметры (интервалы, дистанции, превышения, принижения), а также функции отдельных летчиков и групп самолетов. Западные специалисты различали боевые порядки пары (звена), эскадрильи и групп различного тактического назначения. Рассмотрим их кратко на основе материалов иностранной печати.

Боевой порядок пары (звена) задавался в полярной системе координат относительно ведомого (определялся угол визирования на ведущего и дальность по линии визирования с указанием превышения или принижения). Пару в зарубежной печати еще называют элементом, подчеркивая тем самым ее первичность при создании боевого порядка групп большего состава. Она действовала, как правило, в боевом порядке «пеленг», или «фронт», или реже «колонна» (рис. 10 и И). Для звена наиболее характерными формами построения являлись «кончики пальцев» (напоминали клин звена с минимальными интервалами между самолетами), «эшелон» (соответствовал боевому порядку «пеленг пар»), «текущая четверка» (подобна клину звена, в котором самолеты эшелонировались по высоте и рассредоточивались на большие интервалы в пределах визуальной видимости). В каждом боевом порядке имелись ведущие и ведомые летчики и пары (звенья). Задачей ведущего была атака, ведомого — прикрытие, наблюдение и оповещение, а также поддержка атаки.

Боевой порядок эскадрильи истребителей состоял, как правило, из групп различного тактического назначения, решавших задачи по единому замыслу, часто вне зрительной или радиолокационной связи друг с другом. Его параметры (интервалы, дистанции, превышения, принижения) выдерживались с помощью наземных пунктов управления и задавались в прямоугольной системе

{35}

Рис. 10. Боевые порядки пары и маневрирование

координат относительно ведущего группы. Состав каждой группы истребителей, ее назначение и параметры боевого порядка определялись главным образом боевой задачей.

В качестве примеров, взятых из зарубежной печати, приведем варианты боевых порядков истребителей, которые использовались в предвидении воздушного боя, для прикрытия наземных войск от ударов с воздуха или сопровождения других групп самолетов. При выполнении каждого задания в боевой порядок истребителей включались ударная группа и группы обеспечения, которые создавали условия для наиболее эффективного действия ударной группы.

Группы обеспечения выполняли функции прикрытия, демонстрировали ложные направления удара для введения противника в заблуждение относительно истинных замыслов и наращивали усилия ударной группы в бою.

{36}

Рис. 11. Боевые порядки звена

Помимо этого всегда выделялся резерв, находившийся на аэродроме в готовности к вылету.

В предвидении воздушного боя гибкое построение истребителей позволяло им осуществлять широкий маневр и поддерживать бесперебойное взаимодействие демонстративной и ударной групп. Маршрут следования групп, а также параметры боевого порядка рассчитывались заранее, а режим полета задавался с пунктов управления до момента обнаружения целей летчиками визуально или с помощью бортовых технических средств. В зарубежной печати отмечалось, что возможности по ведению воздушного боя повышались, если в боевой порядок включались истребители различных типов. Так, демонстративная группа обычно состояла из легких маневренных самолетов, а ударная — из более тяжелых, имеющих мощное ракетное оружие.

Демонстративная группа находилась впереди или сзади ударной группы на дистанциях устойчивой

{37}

Рис. 12. Боевой порядок звена при атаке цели в заднюю полусферу (Dур — дальность стрельбы управляемыми ракетами, Dn — дальность стрельбы из пушек)

радиолокационной или визуальной видимости с превышением 2000–6000 м. Она следовала впереди, если на своих самолетах были установлены импульсные РЛС и истребители противника могли атаковать обнаруженные самолеты только с задней полусферы. Ведущий ударной группы с помощью РЛС выдерживал боевой порядок и одновременно осуществлял поиск. Заметив впереди себя противника, он выводил свою группу на рубеж применения оружия (рис. 12 и 13).

При оснащении своих самолетов РЛС импульсно-доплеровского типа (способных различать летящие цели на фоне земли) и при угрозе перехвата ударной группы с передней полусферы боевой порядок истребителей был следующим: демонстративная группа располагалась сзади и выше ударной группы. Если противник обнаруживал демонстративную группу, то не замеченная

{38}

Рис. 13. Боевой порядок истребителей в предвидении воздушного боя с противником, атакующим с задней полусферы

им ударная группа внезапно переходила в атаку (рис. 14).

Боевой порядок истребителей при прикрытии наземных войск от воздушных ударов строился из расчета обнаружения самолетов противника еще до выхода их на цель. Он включал ударную группу и группу прикрытия (рис. 15). Первая была равна или превосходила по количеству истребителей ударную группу противника, вторая обычно включала пару (звено). Ввод ударной группы в бой производился в соответствии с действиями бомбардировщиков противника. Как писал журнал «Интеравиа», успеха в отражении воздушных налетов можно было достичь, если бы применялась тактика поочередного ввода истребителей в бой на дальних рубежах. Расположение ударной группы в боевом порядке должно было обеспечивать немедленный переход в атаку, индивидуальное прицеливание и пуск управляемых ракет

{39}

Рис. 14. Боевой порядок истребителей в предвидении воздушного боя с противником, атакующим с передней полусферы

Рис. 15. Боевой порядок истребителей при прикрытии сухопутных войск

{40}

Рис. 16. Боевой порядок истребителей при сопровождении бомбардировщиков

без взаимных помех (рис. 16). Максимальное использование боевых возможностей истребителей достигалось рассредоточением их в боевом порядке по высоте и в глубину. Рассредоточение по высоте позволяло самолеты нижнего эшелона использовать (без влияния помех земли РЛС) для поиска воздушных целей, а самолетам верхнего эшелона — выполнять нисходящие маневры, направленные на срыв внезапной атаки противника, или наращивание сил нижнего эшелона.

За счет рассредоточения в глубину создавались лучшие условия для применения в маневренном бою управляемых ракет класса «воздух–воздух» и пушек по одной цели различными самолетами в группе^*.

{41}

3. Особенности боевого полета

Вот как описывал один из своих боевых вылетов летчик «фантома» в журнале «Эр форс».

«Мы в разомкнутом строю шестерки подлетали к месту, где могли встретиться с истребителями «миг». Я снял показания индикаторов, расход топлива, отвел взгляд от приборной доски и стал следить за воздухом. Мы находились в зоне контроля радиолокаторов противника, но сами могли опознать «мигов» только визуально. Они действовали очень осторожно и обычно сближались с F-4 с задней полусферы.

На этот раз мы получили предупреждение: «...слева выше, тридцать семь, две мили, приближается «миг», включили форсаж, сбросили подвесные баки и немедленно выполнили разворот навстречу, чтобы уклониться от атаки. Своевременный маневр сорвал «мигу» пуск ракет, но при этом наши трудности не кончились.

Самолеты «миг» редко летают по одному. Где же его ведомый? Надо опасаться его выхода строго в хвост независимо от того, в какую сторону мы развернемся. Все внимание поиску — и «миг» номер два обнаружен на бортовом индикаторе за отметкой «шесть» на расстоянии полутора миль. Его положение по отношению ко второму нашему самолету более удобно, поэтому «миг» начинает сближаться с ним. Теперь наша задача — помешать этой атаке.

По небольшому увеличению давления ручки определяю, что скорость стала сверхзвуковой. После сокращения расстояния до «мига» самолет переводится в разворот с перегрузкой бия ощущаю вибрацию — сдувается пограничный слой с крыла. При увеличении перегрузки воздушная скорость может уменьшиться, что невыгодно при преследовании. Оператор по вооружению попытался получить данные о скорости сближения и дальности до «мига», но неустойчивость стрелки прибора в ходе энергичного разворота помешала этому. Сам он визуально следить за целью не мог, так как обзор был закрыт опорой фонаря.

Наблюдая за «мигом», я включил автоматическое слежение. Теперь радиолокатор должен был замкнуться на цели, как только центральная марка задержится на ней. Мы пересекли траекторию полета «мига» сзади («вошли внутрь круга»), но оказались слишком близко, чтобы  {42}  пустить ракету по радиолокатору. Оставалась возможность применения ракет «Сайдвиндер» с инфракрасной головкой самонаведения. Чтобы достичь параметров, необходимых для запуска, я пытался маневрировать, одновременно решая сложную дилемму. Без захвата цели головкой ракеты ее применение бесполезно, а замкнуть ее в направлении на маневрирующий «миг» было сложно. Замедлить разворот — значит потерять преимущественное положение. При создавшейся обстановке запуск стал нецелесообразным, поэтому последняя надежда оставалась на пушечный огонь.

Внезапно «миг» отвернул и перешел в пикирование. Нам такой маневр повторить не удалось, поэтому из положения атакующего пришлось переходить к обороне. Получив предупреждение об опасности, летчик «мига», очевидно, изменил решение и теперь снова стремился зайти нам в хвост.

Я выполнил разворот с перегрузкой 6,5 (трое из моих коллег в этом бою достигали перегрузки 10, чтобы уклониться от атак и вернуться на базу) и уменьшил скорость ради быстрейшего углового перемещения. После облегчения управления перегрузка была доведена до 8, а затем до 8,5. «Миги» сближались с нами, но, очевидно, у них не было уверенности в попадании, поэтому ракеты не пускались. Мы резко маневрировали, уклоняясь от атак, пока по остатку топлива не потребовалось выходить из боя вслед за остальными летчиками группы»^*.

4. Причины потерь

После окончания войны во Вьетнаме, в августе 1973 г., журнал «Ньюс энд уорлд рипорт» писал: «Воздушная война, которую ВВС США вели в Юго-Восточной Азии, длилась 12 лет. За это время стратегические и тактические самолеты сбросили на объекты ДРВ, Южного Вьетнама, Лаоса и Камбоджи 7,5 млн. тонн бомб. Потери американской авиации составили 3706 самолетов и 4866 вертолетов, потери личного состава только убитыми — 4250 человек. Воздушная война обошлась США почти в 17 млрд. долл»^**.  {43} 

К причинам потерь, которые, по определению журнала, «не соответствовали масштабам ограниченной войны», зарубежные военные специалисты относят и просчеты в тактике. В частности, истребителями, по их мнению, были допущены следующие из них: недооценка противника, неполная информация о воздушной обстановке, невозможность использования внезапности, применение слишком плотных боевых порядков.

Недооценка противника. Бывший командующий 7-й воздушной армией во Вьетнаме генерал Момьер писал: «Комбинация средств ПВО Северного Вьетнама значительно отличалась от той, которую мы встречали в прошлых войнах. Объединение под общим руководством зенитной артиллерии, комплексов ракет «поверхность–воздух» и истребителей давало противнику возможность использовать каждое из этих средств в тесном взаимодействии и с наибольшей выгодой. Кроме того, начиная с 1966 г. нам стали противостоять современные самолеты «миг», получавшие информацию от радиолокаторов дальнего обнаружения. После этого проблема перехвата «мигами» наших самолетов и слежения за ними значительно упростилась. Мы встретились с новыми приемами, противопоставить которым что-либо было трудно. Это прежде всего касалось наведения «мигов» на наши самолеты с задней полусферы с большой точностью и использования разницы в скоростях между загруженными бомбами ударным самолетом и вооруженным специально для ведения боя перехватчиком»^*.

Американский генерал Г. Б. Симлер отзывался о противнике следующим образом: «Я хочу напомнить историкам-бухгалтерам, что мы несем потери в такой обстановке, когда северовьетнамцы обороняются в полную силу своих возможностей. Встреча с современной ПВО, сложной и страшной, стоила 450 самолетов, сбитых только в конце 1966 года. Условия в воздухе постоянно меняются и требуют от нас максимальных усилий. Благодаря небольшим размерам района боевых действий средства ПВО располагаются с перекрытием, что обеспечивает их эффективность и живучесть»^**.

Бывший начальник штаба ВВС США генерал Р. Макконнелл писал: «Те, кто кричит, что авиация терпит  {44}  неудачу в этом конфликте, не понимают всей сложности стоящей проблемы или не хотят понять ее»^*.

Неполная информация о воздушной обстановке. Американские самолеты, участвовавшие в налетах на Северный Вьетнам, действовали далеко за пределами зоны контроля своих наземных РЛС (истребители «фантом» базировались в Таиланде, на расстоянии не менее 630 км от Ханоя)^**.

Воздушная обстановка в районе боевых действий контролировалась с помощью РЛС, установленных на кораблях, которые патрулировали в Тонкинском заливе у побережья Северного Вьетнама. Предупреждение об угрозе атаки с корабельного командного пункта иногда запаздывало или отсутствовало совсем.

«ВВС США пришли к выводу о необходимости применения воздушного пункта (центра) управления с вычислительной машиной и обзорным бортовым радиолокатором. Координацию и направление действий истребителей в зоне ПВО Северного Вьетнама стал осуществлять самолет Е-2А «Хокай». Однако РЛС этого самолета не могла еще устойчиво выделять воздушные цели на фоне земной поверхности, поэтому проблема информации истребителей США о воздушной обстановке полностью решена не была»^***.

Невозможность использования внезапности. Журнал «Авиэйшн уик», освещая события во Вьетнаме, писал, что по мере эскалации воздушной войны тактическая авиация США стала производить вылеты двумя «волнами» и два раза в день. Пока применялись неуправляемые бомбы, способ нанесения массированных ударов был наиболее приемлемым, поскольку недостаток точности компенсировался числом сброшенных на цель боеприпасов^****.

По американским данным, Северный Вьетнам имел от четырех до пяти тысяч зенитных орудий разного калибра. Чем больше самолетов находилось в зоне действий средств ПВО, тем выше была вероятность их поражения. Как считали зарубежные специалисты, нанести удар большой группой можно было только с направления, где находились средства обеспечения прорыва. Сохранить в тайне свои намерения, проводя подготовительные  {45}  мероприятия на виду у противника, было невозможно^*.

Построение плотных боевых порядков было вызвано необходимостью более надежного прикрытия их помехами в целях достижения радиолокационной маскировки. Но электронная аппаратура радиопротиводействия, установленная на тактических истребителях, была еще недостаточно мощной. Надежно прикрыть все самолеты помехами было можно только сомкнув их строй. Плотные боевые порядки ограничивали свободу оборонительного маневра и затрудняли выход в исходное положение для отражения атаки^**.

Недостаточная подготовка летного состава к ведению боя. До агрессии против Вьетнама американские летчики-истребители обучались главным образом перехватам одиночных бомбардировщиков — носителей ядерного оружия. Летчик совершал почти программный полет, подчиняясь командам автоматизированной системы наведения. Его квалификация определялась умением точно водить самолет по приборам, применять оружие с помощью радиолокационного прицела, взлетать и садиться в сложных метеоусловиях.

По оценке западных специалистов, все это почти не пригодилось в ходе войн во Вьетнаме и на Ближнем Востоке. От летчика потребовались в первую очередь качества пилотажника и стрелка, умение взаимодействовать в группе, принимать самостоятельные решения в скоротечной воздушной обстановке. Подсказка с земли часто отсутствовала, так как встреча с противником происходила за пределами зоны контроля командного пункта или в условиях интенсивных радиопомех.

Реальная обстановка заставила решать такие тактические формулы, которым не придавалось должного значения в мирное время. «Малая» война преподнесла большие уроки^***.

5. Вынужденные изменения в тактике

«По мере возрастания интенсивности воздушных боев, — писал журнал «Интеравиа»,— американские летчики все в большей степени стали ощущать  {46}  недостатки применяемой ими тактики. Не подтвердилось мнение о неуязвимости и безусловных преимуществах скоростных многоцелевых самолетов по сравнению с истребителями противника. Пришлось расплачиваться за ошибочное мнение о том, что маневренность, характеристики управляемости и разгона мало влияют на исход воздушного боя. Также неправильным было заключение, что управляемая ракета может заменить летчика, способного ориентироваться и изменять положение самолета в воздушном бою»^*.

В начале войны истребители США привлекались для нанесения бомбовых ударов. Налеты вначале осуществлялись на средних высотах, с повышением активности комплексов ПВО ДРВ — на малых. С усилением противодействия со стороны «мигов» истребители «Фантом» стали все чаще назначаться в группы прикрытия, а затем полностью переключились на выполнение задач воздушного боя.

«Миги» направляли свои атаки по ударным группам в боевом порядке, преодолевая многочисленные истребительные заслоны. И лишь при необходимости вступали в бой с прикрытием, так как самолеты без бомб не представляли угрозы для защищаемых ими объектов^**. Строгая целевая направленность в действиях истребителей была необходима в условиях неравенства сил в воздухе.

Эффективными в борьбе с загруженными бомбами F-105 оказались даже дозвуковые, но исключительно маневренные МиГ-17. «При прорыве ПВО, — писал журнал «Орднанс», — наши ударные самолеты были особенно уязвимы, когда летели с бомбовой нагрузкой. Большое лобовое сопротивление и необходимость экономии топлива в полете на малой высоте вводили ограничения по скорости, которая не превышала 890 км/ч. МиГ-17 в таких условиях могли доказать свои преимущества. Легкие и поворотливые самолеты располагались на малой высоте на ближних подступах к объектам ударов и, маскируясь на фоне местности, ожидали подхода основной группы. Еще до момента увеличения скорости самолетами F-105 они быстро набирали высоту, сближались с ними вплотную и открывали огонь из пушек. Подойти к тяжелому F-105 на близкое расстояние  {47}  летчику МиГ-17 позволяли небольшой избыток скорости, хорошая приемистость и правильный выбор рубежа начала атаки»^*.

Тактика, применявшаяся «мигами», заставила американцев создать еще одну группу прикрытия, которая заняла место впереди и снизу ударной. При подходе к цели самолеты этой группы увеличивали скорость, выдвигались вперед и, обнаружив МиГ-17, пускали ракеты на встречных курсах. Вероятность попадания в этом случае была низкой, но такой прием заставлял иногда летчиков МиГ-17 отказываться от атак.

С появлением в ВВС ДРВ сверхзвуковых МиГ-21 американским истребителям пришлось встретиться с тактикой комбинированного использования всех сил современной ПВО. МиГ-21 выдвигались на дальние подступы к прикрываемым объектам, действовали под контролем с земли. Они вступали в бой в наиболее благоприятной обстановке после определения слабых мест в боевом порядке противника. По-прежнему основной удар направлялся по бомбардировщикам.

«Северовьетнамцы в тактическом отношении очень подвижны и все время используют что-либо новое, — писал журнал «Авиэйшн уик». — Например, самолеты МиГ-17, имеющие меньшую скорость и летающие на сравнительно малых высотах, часто используются в качестве приманки, в то время как сверхзвуковые МиГ-21, вооруженные ракетами, находятся выше. Когда пилот «фантома», выполняющий задачу прикрытия штурмовиков, бросается вперед, чтобы сбить МиГ-17, то сам неожиданно попадает под атаку МиГ-21»^**.

С появлением в ВВС ДРВ самолетов МиГ-21 потери американских истребителей возросли. Если в начале 1966 г. в воздушных боях было сбито 11 американских и 9 северовьетнамских самолетов (соотношение потерь 1,2 : 1), то после появления самолета МиГ-21 в рядах ВВС ДРВ (первый бой МиГ-21 провели 23 апреля 1966 г.) картина резко изменилась. С мая по декабрь соотношение стало 4 : 1 (47 сбитых американских и 12 северовьетнамских самолетов). «Когда у противника появились истребители МиГ-21, — писал журнал «Авиэйшн уик», — его авиация начала применять более сложную тактику, которая подкреплялась огнем большого количества  {48}  ракет «земля–воздух», зенитных орудий и лучшим использованием радиолокаторов наведения. Так как истребительные силы Северного Вьетнама были сравнительно небольшими, усовершенствование системы боевого управления позволяло наиболее рационально использовать эти силы. Нарушить управление можно было только постановкой интенсивных помех и огневым воздействием по пунктам наведения»^*.

Американские летчики сделали вывод, что наилучший способ применения самолетов F-4 против МиГ-21 — нанесение коротких ударов с задней полусферы с последующим выходом из боя на большой скорости. Но элементы тактики перехвата не вписывались в принятую схему прикрытия ударных групп. Надо было подготавливать другие способы ведения группового маневренного боя, более сложные по замыслу и исполнению.

{49}

Глава IV ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ В ВОЗДУШНОМ БОЮ

Для четкого определения изменений, происшедших в воздушном бою, целесообразно рассмотреть его по этапам. К основным этапам воздушного боя зарубежные военные специалисты относят: поиск, сближение, атаку, ближний маневренный бой (в случае срыва первой атаки) и выход из боя.

1. Поиск

«Способность обнаружить и опознать цель в результате активного поиска, — писал журнал «Флюг ревю», — оказывает влияние на характер воздушного боя и его начальную фазу. При обнаружении противника на большом расстоянии появляется возможность занять выгодное тактическое положение и совершить «бросок» — быстро набрать скорость, необходимую для сближения, или увеличить высоту, т. е. уже в этой обстановке получить начальное превосходство»^*. Таким образом, составными частями (элементами) поиска определялись обнаружение и опознавание воздушной цели.

В ВВС различных стран были выработаны определенные правила поиска для одиночного экипажа и группы истребителей. Так, американские летчики в Корее использовали правило «циферблата часов», которое было известно и во второй мировой войне. Представим себе огромный будильник, положенный циферблатом вверх, и летчика, занимающего место на оси стрелок. Осматривая пространство по всем двенадцати румбам (часам), но имея сектор ответственности справа сзади, он делил его от трех до шести. О замеченном противнике докладывал: «На четырех (пяти) часах выше (ниже)..., дальность...»

Летчик «сейбра» имел еще возможность вести круговой обзор. А вот пилот и оператор «фантома», по  {50}  выражению обозревателей, «Получили часы, показывающие только от девяти до трех». Это означало, что в отличие от «сейбра» у «фантома» обзор сзади был закрыт и летчик мог вести поиск только в передней полусфере.

Экипаж самолета, оптимизированного для перехвата скоростных неманеврирующих целей, был «убран» в фюзеляж. По мнению конструкторов и заказчиков, незачем было «открывать» для обзора фонарь кабины, если «фантома» догнать все равно никто не мог, а ведение маневренного боя тактика перехвата исключала. Но во Вьетнаме «фантома» преследовали и догоняли, а также заставляли вести ближний воздушный бой, ход которого во многом зависел от величины сектора обзора и возможности не терять зрительного контроля за маневрирующим противником.

Для того чтобы своевременно предпринять оборонительный маневр, нужно было как можно раньше обнаружить атакующего. Летчику должны были помочь бортовой радиолокатор и специальный прибор защиты хвоста, сигнализировавший об облучении РЛС самолета противника. Однако система обнаружения не выделяла цели на фоне земли, система «свой–чужой» надежно не опознавала цель, а система предупреждения сигнализировала о каждом самолете, попавшем в зону ее действия, в том числе и о своем.

После того как в первых боях были сбиты два своих самолета, американские летчики перестали доверять несовершенному оборудованию и устанавливали принадлежность обнаруженной цели визуально. А для этого надо было подпускать противника на дальность, соответствовавшую остроте своего зрения. Таким образом, преимущества радиолокационного поиска не могли использоваться полностью. Однако на помощь летчику пришли наземные и воздушные пункты управления, контролировавшие обстановку более надежными радиолокационными средствами. Важную роль играла своевременная информация, даваемая по радио.

В случаях, не терпящих отлагательств, информация была командной, т. е. истребитель разворачивался в сторону противника и ему сообщалась дальность до последнего. Сектор поиска сужался до минимума, вероятность обнаружения и опознавания повышалась. Наземный командный пункт все глубже вторгался в область воздушного боя и решительно влиял на способы  {51} его ведения. Еще до момента обнаружения летчиком противника боевой расчет на основе анализа воздушной обстановки давал целеуказание и мог подсказать целесообразный вариант сближения.

После получения информации о противнике летчик зачастую начинал сближение не сразу, а выполнив сначала маневр для обеспечения скрытности замысла или внезапности нападения. Это достигалось разными приемами, в том числе снижением на малую высоту, выводом демонстративной группы на траверз противника и т. д. Следовательно, активные действия, входившие в план боя, начинались еще до начала сближения. Именно этим и обосновывался вывод о необходимости называть первым этапом поиск, от результатов которого зависело успешное начало боя.

Таким образом, ответственность за исход поиска уже поровну делилась между летчиком и пунктом управления, поскольку самолетные средства поиска и наземная система оповещения и наведения имели различные возможности по обнаружению цели и установлению ее принадлежности. Налаженное взаимодействие и четкое распределение обязанностей между ними предопределяло успех боя на первом этапе.

Способы ведения поиска стали резко разделяться на способы поиска над своей территорией и способы поиска в воздушном пространстве противника. В первом случае истребители, выполняя задачу прикрытия войск или объектов, обычно находились под контролем своих радиолокационных средств. Экипаж самолета входил в общую систему поиска и получал информацию до момента обнаружения им противника. У летчика было достаточно времени на анализ обстановки и принятие обоснованного решения.

Поиск значительно усложнялся, когда летчик, вторгаясь в воздушное пространство противника, покидал пределы своего радиолокационного поля. Здесь роли менялись: оборонявшиеся использовали все наземные и воздушные средства поиска, а нападавшие — только свои бортовые радиолокационные системы. Инициатива в выборе рациональной тактики принадлежала стороне, державшей оборону, если нападающая сторона не применяла интенсивные помехи.

Опыт показал, что для успешного ведения поиска как элемента воздушного боя надо не только своевременно обнаруживать противника. Истребители должны  {52}  выдерживать соответствующие обстановке боевой порядок и режим полета. Можно первым получить информацию, но не извлечь из этого никакой выгоды, поскольку занятая при поиске позиция или небольшая скорость полета не позволяла немедленно начинать сближение, а за потерянные секунды противник успевал захватить инициативу. В локальных войнах подтвердилось значение визуального поиска.

Журнал «Флюг ревю» писал: «Хороший обзор из кабины самолета во всех направлениях должен быть обеспечен даже ценою увеличения лобового сопротивления. Не ограниченное ничем ведение поиска впереди и сзади необходимо для визуального обнаружения противника, намеревающегося атаковать со стороны хвоста, и наблюдения за ним на протяжении всего воздушного боя»^*.

Как учитываются за рубежом изменения, коснувшиеся поиска, при разработке новой тактики?

Производится выбор оптимального варианта поиска в зависимости от характера выполняемой задачи. Особенно тщательно распределяются обязанности между экипажами и группами истребителей, которым предстоит действовать за пределами своего радиолокационного поля.

Рассматриваются следующие основные способы поиска: наземный радиолокационный поиск после получения с земли данных о координатах противника, самостоятельный радиолокационный поиск, визуальный поиск. При планировании боя устанавливаются рубежи радиолокационного обнаружения, опознавания и вступления в зрительный контакт с противником.

Журнал AIAA приводил следующие результаты моделирования боя с учетом вероятностей радиолокационного и визуального обнаружения для различного числа истребителей, участвующих в воздушном патрулировании. На рис. 17 W_обн — вероятность обнаружения одного самолета противника при плотности прикрытия один самолет на участок длиной 10 км; дальность обзора РЛС в нижней полусфере 15 км по цели с отражающей поверхностью 2 м². Вариант: перехват низко летящих бомбардировщиков (тактических истребителей).

Определяются рубежи поступления информации о  {53}  противнике. До выхода в зону поиска летчик должен получить и оценить данные оповещения от системы наземных и воздушных передовых постов. Затем должно поступить целеуказание от наземных РЛС системы управления для выбора режима работы бортового радиолокатора. И только после захвата цели прицелом и начала ее автоматического сопровождения начинается сближение

Рис. 17. Обнаружение низко летящих самолетов истребителями боевого патрулирования: n — количество патрулей на участке 10 км; 1 — доплеровская импульсная РЛС; 2 — РЛС с селекцией движущихся целей; 3 — визуальный поиск (чистое небо); 4 — радиолокационный поиск; 5 — визуальный поиск (средние условия)

с конкретным противником. Планом полета определяются действия летчика по ведению поиска на каждом из перечисленных рубежей.

Может ли воздушный бой начаться сразу со сближения, т. е. со второго этапа? Может, точно так же как поиск не обязательно должен приводить к завязке воздушного боя (летчик должен быть готов вступить в бой с любого рубежа, пропуская действия на предыдущем).

{54}

2. Сближение

Сближение, по опыту воздушных боев в период второй мировой войны, характеризовалось как маневр, производимый с момента обнаружения противника до занятия наиболее выгодной для атаки позиции. В обстановке, не требовавшей немедленной атаки, сближение могло быть продолжительным, но с соблюдением всех мер, обеспечивающих скрытность. Если обстановка не позволяла достичь скрытности, истребитель сближался предельно стремительно, используя запас скорости или высоты.

Итак, скрытность и стремительность — два основных элемента этого этапа воздушного боя. Они полностью сохранили свое значение в воздушных боях сверхзвуковых истребителей в локальных войнах. Однако способы занятия наиболее выгодной для атаки позиции изменились. Другим стало содержание этапа, так как условия для стремительного сближения улучшились, а для обеспечения его скрытности ухудшились.

Вот как излагает свои позиции по современному бою журнал «Флюг ревю»: «На этапе сближения требовалось обеспечение реального превосходства над противником в избытке тяги и занятие за счет этого благоприятного позиционного положения. В соответствии с этим требованием истребитель после обнаружения противника, еще в процессе поиска, должен был располагать определенным уровнем энергии, чтобы рассчитывать на стремительное сближение»^*.

Для накопления запаса скорости в процессе патрулирования истребители эшелонировались по высоте. Обнаруженного противника атаковала верхняя группа, увеличивающая скорость на снижении. Если для эшелонирования не хватало сил, самолеты совершали полет с переменным профилем.

Сверхзвуковые самолеты при патрулировании эшелонировались, при этом почти не изменяли профиль полета, оставаясь на оптимальной с точки зрения лучшего поиска высоте, обычно выдерживали околозвуковую скорость, наиболее благоприятную для маневрирования и быстрого разгона за счет включения форсажного режима работы двигателей.  {55} 

Журнал АIАА приводил некоторые расчеты возможного сближения истребителя с целью, совершающей полет на различных скоростях. При расчетах условия начала боя имитировались с помощью модели перехвата для самолета-истребителя, выполняющего воздушное патрулирование. На рис. 18 показано изменение вероятности успешного сближения с целью, осредненной по начальным дальностям, углам упреждения или отставания. Модель строилась по варианту прорыва самолетом-нарушителем

Рис. 18. Зависимость вероятности перехвата от скорости полета истребителя

района патрулирования и сближения перехватчика с ним до входа в область возможных атак (при обнаружении нарушителем атаки — до начала оборонительного маневрирования, ближнего боя).

Результаты моделирования, по мнению журнала, показывают, что главным техническим показателем, обеспечивающим стремительность сближения с противником, является высокая тяговооруженность.

Итак, основными факторами, оказывающими непосредственное влияние на стремительность сближения, являлись большая дальность обнаружения противника и высокая тяговооруженность самолета. Если радиолокатор истребителя «видит» дальше, чем бортовая РЛС противника, а самолет имеет лучшие способности по разгону (больший избыток тяги), шансы на выигрыш второго этапа резко повышались.

Для того чтобы реализовать имеющиеся технические преимущества самолета, важны были еще тактическое  {56}  мастерство летчика и организованный контроль за действиями противника с земли. Летчик должен был суметь использовать те преимущества, которые давала ему техника, а наземный пункт управления был обязан заранее оповестить летчика о приближении (местоположении) противника. Специалисты считают, что только правильный учет четырех упомянутых факторов (дальности обнаружения, тяговооруженности самолета, тактической выучки летчика, надежности системы оповещения) давали право надеяться на достижение стремительности как первого элемента успешного сближения с воздушным противником.

Второй элемент сближения — скрытность. Под этим определением за рубежом подразумевается комплекс мероприятий, которые лишают противника возможности получить точные данные о воздушной обстановке. Как показал опыт прошлых войн, не обнаруженное противником сближение заканчивалось обычно результативной атакой.

Способы достижения скрытности на этапе сближения сверхзвуковых самолетов значительно видоизменились. Маскировки на фоне облаков и солнца, использование темного времени суток уже не могли обеспечить неожиданного нападения на противника. Воздушное пространство, в котором велись бои, просматривалось наземными радиолокационными станциями. Перехват низколетящих целей вне зоны наблюдения РЛС был возможен только над своей территорией.

Как добиться скрытности сближения и не раскрыть замысла боя, находясь под наблюдением противника? Зарубежные военные обозреватели отмечали, что это возможно только после предварительного планирования боя и определения оптимального варианта действий, строго соответствовавшего обстановке. А обстановка могла быть ясной, если имелись точные сведения о характере радиолокационного поля противника, добытые радиотехнической разведкой.

Зарубежная печать отмечает, что использование естественных условий для маскировки иногда почти исключалось. Так было на Ближнем Востоке, где преобладали равнинная местность и безоблачная погода. Основное внимание для достижения скрытности в этих условиях уделялось рациональному построению групп истребителей перед боем. Предбоевой порядок был компактным, самолеты располагались в строю на минимально  {57}  возможных дистанциях и интервалах. Свобода маневра ограничивалась в интересах соблюдения радиолокационной маскировки.

Ставка делалась уже не на то, что противник не обнаружит истребителей в воздухе, а на то, чтобы не дать ему своевременно разгадать замысел боя (на экранах РЛС противника плотный боевой порядок наблюдается как одна отметка, и оператор не может установить характер расположения сил противника).

Но для вступления в бой, т. е. перед началом сближения, боевой порядок должен был эшелонироваться по высоте и размыкаться в глубину. Только после этого оператор РЛС по разделению меток на экране мог определить тактическое назначение групп истребителей и замысел действий.

В целях достижения скрытности сближения перестроение из предбоевого порядка в боевой выполнялось как можно позже. Выход на позицию, удобную для атаки, начинался с минимально возможного удаления от противника, скорость увеличивалась до расчетной. Зарубежные военные специалисты подчеркивали, что по быстроте перестроения истребителей в ходе сближения определялся эффект стремительности, а по рисунку перестроения (если оно заканчивалось выходом, в выгодное положение для атаки) — эффект скрытности. Умение расставлять силы перед боем так, чтобы начать стремительное сближение из сектора, плохо просматриваемого противником, отражало тактическую зрелость авиационных командиров. Однако застать противника врасплох одним скрытным маневром удавалось только в том случае, если этот маневр был нестандартным и заставлял обороняющегося решать неизвестную ему задачу. Обновлять приемы скрытного сближения в каждом последующем бою было невозможно. Поэтому чаще ставились помехи радиолокаторам противника и радиопомехи по каналам управления истребителями.

Помехи ставились как со специальных самолетов, так и с наземных подвижных станций в момент перестроения боевого порядка. Это не давало возможности противнику произвести отстройку до начала сближения и выхода в удобное положение для атаки. Временно утратившие контроль за воздушной обстановкой расчеты КП и ведущие групп лишались функции руководителей. Потеря управления могла быть непродолжительной  {58}  и неполной, но минутного замешательства иногда хватало для осуществления скрытного сближения.

3. Атака

Заключалась в непосредственном огневом воздействии на противника после выхода самолета на дистанцию эффективной стрельбы в задней полусфере. Чтобы вести прицельный огонь, летчику надо было зафиксировать самолет в прямолинейном полете. Атака как решающий этап боя включала грубую наводку оружия на цель, уточнение прицеливания и ведение огня на поражение. Успех атаки подготавливался на предыдущем этапе воздушного боя — сближении.

Внезапность и стремление поразить противника с первой атаки были принципами воздушного боя, а по отношению к самой атаке — ее главными элементами. Несмотря на маневренный характер воздушных боев во второй мировой войне, большинство сбитых самолетов было поражено в первой атаке и лишь примерно четвертая часть — при повторных атаках после второго или третьего захода на цель.

В воздушных боях во Вьетнаме и на Ближнем Востоке это соотношение изменилось мало. Правда, увеличился процент сбитых самолетов в первой атаке и стала маловероятной третья атака. Результаты боев с участием сверхзвуковых самолетов, по мнению зарубежных военных специалистов, показывают, что достичь внезапности стало сложнее, но ее последствия оказываются более тяжелыми для противника.

В тактике истребителей ДРВ во время войны в Юго-Восточной Азии немаловажное значение сыграл фактор своей территории. Американские самолеты, совершавшие налеты на Ханой и Хайфон, в большинстве случаев организовывали поиск своими силами, не надеясь на получение достоверной информации. Кроме того, обзорные радиолокаторы, установленные на воздушных командных пунктах, были малоэффективны при поиске и обнаружении низколетящих целей. Эти обстоятельства и использовали северовьетнамские истребители, взявшие на вооружение тактику тщательно подготовленных внезапных атак. Только активная защита, связанная с нанесением разящих ударов, могла принести успех при численном превосходстве противника в воздухе.  {59} 

Журнал «Интеравиа» писал: «ВВС США встретили мощное противодействие системы ПВО Северного Вьетнама. Эскадрильи истребителей ДРВ не использовали способы массированного отражения, а периодически вводили свои силы в бой, строго сообразуясь с обстановкой. Существует мнение, что применение тактики подготовленных и внезапных атак в течение определенного промежутка времени явилось основным фактором, обеспечившим успех стороне, выдержавшей оборону»^*. Журнал подчеркивал, что результативными были те атаки, против которых американские летчики не успевали предпринимать ответных контрмер. Это случалось чаще всего на этапе полета, когда самолеты еще находились в плотном боевом порядке, до размыкания над целью. «Когда противник изменил свою тактику, — писал журнал «Авиэйшн уик», — стало труднее использовать численное преимущество самолетов F-4. Истребители МиГ-21 от ближних маневренных боев перешли к атакам «фантомов» с задней полусферы с применением ракет, запускаемых на скорости, соответствующей числу М = 1,2. Такая тактика, основанная на приеме, требующем высокого мастерства пилотов, была очень эффективной. Отлично организованная система наведения позволяла в максимальной степени использовать внезапность. Крейсерская скорость F-4, прикрывавших ударные группы, достигала лишь 900 км/ч, поэтому короткие удары на догоне проводились противником с наименьшим риском для собственного самолета»^**.

Успех этого приема объясняется, по мнению зарубежной печати, тем, что ракетная атака была подготовлена скрытным и стремительным сближением. Сам прием был неожиданным для противника, поэтому ему было трудно сразу найти действенные меры защиты. Кроме того, определенную роль сыграл фактор введения в бой новой техники и оружия. До этого американские летчики встречались только с истребителями МиГ-17, которые не могли развивать сверхзвуковую скорость в бою.

Цель воздушного боя требует от атаки не только внезапности, но и эффективности. Роль внезапности определяется результатами атаки, а на исход боя она влияет через основные его элементы — маневр и огонь. Выбор способа атаки зависел от возможностей оружия истребителя.  {60}  Ракетная атака была эффективной только при соблюдении довольно жестких требований к режиму полета. Журнал «Эр форс» писал: «УР класса «воздух–воздух» имели ограничения по минимальной дальности пуска (около 1000 м) для соблюдения безопасности, иначе неконтактный взрыватель мог взорвать боеголовку вблизи от носителя. Перегрузка при пуске во избежание срыва наведения не должна была превышать 2,5»^*. А это означало, что могли быть успешной лишь ракетная атака по противнику, находящемуся еще в «статичном» положении. Его маневр с перегрузкой более 2,5 выводил атакующего истребителя за область возможного применения ракет.

Какими способами можно было внезапно атаковать противника, который получал от радиолокаторов информацию о воздушной обстановке? Этот вопрос решался в групповых боях на Ближнем Востоке. Если для достижения скрытности сближения и сохранения втайне замысла боя потребовалось применить предбоевые и боевые порядки, то внезапная атака возможна была лишь при перестроении самого боевого порядка.

Новым в тактике воздушного боя специалисты признавали изменение задач, выполняемых группами различного тактического назначения. Судя по сообщениям зарубежной прессы, в противоборстве сверхзвуковых истребителей в бой первой часто вступала демонстративная группа, в задачу которой входило обеспечить условия для проведения внезапной атаки ударной группе. Иностранные военные специалисты выделили три тактических приема, применявшихся чаще других при демонстрации ложных намерений: расчленение боевого порядка противника, увлечение его за собой к району расположения ударной группы и размыкание звена на пары по направлению и высоте после имитации лобовой атаки.

Расчленение боевого порядка противника вклиниванием в него на встречных курсах и с большой скоростью (рис. 19) делалось для того, чтобы ударная группа могла атаковать оторвавшихся от строя одиночек. Обычно оставшиеся без поддержки летчики не предпринимали активных действий и пытались быстрее отыскать своих, забывая о защите.  {61} 

Увлечение противника в район расположения ударной группы называлось провоцированием на преследование. В процессе преследования противник следил только за маневрами демонстративной группы, рассчитывая атаковать ее превосходящими силами. Однако с определенного, намеченного планом боя рубежа в бой вступала ударная группа. Обычно она наносила атаку снизу, из-за пределов зоны контроля радиолокаторов противника.

Рис. 19. Имитация лобовой атаки демонстративной группой в целях расчленения боевого порядка противника

Иногда после ложного лобового сближения демонстративная группа размыкалась для разъединения боевого порядка противника, который вынужден был распылять силы для боя с двумя демонстративными группами. Ударная группа в этом случае наращивала усилия одной из них, создавая численный перевес и вступая в бой в самый благоприятный для нанесения ракетной атаки момент. Если мощности удара не хватало, усилия атакующих наращивала группа резерва, находившаяся или в общем боевом порядке, или в зоне патрулирования за пределами досягаемости средств ПВО противника. Поддержка чаще всего требовалась при срыве внезапной атаки и завязке маневренного боя, где шансы сторон выравнивались.

Таким образом, способы атак, применявшиеся сверхзвуковыми истребителями, определялись во многом попытками приспособить самолеты и оружие, предназначавшиеся для перехвата, к ведению группового  {62}  маневренного боя. Ограничения, имевшиеся у ракет «воздух–воздух» по дальности пуска и перегрузке, заставили тщательно готовить атаку и пересмотреть соотношение вспомогательных и ударных сил в бою не в пользу последних.

Ударная группа уже не стремилась иметь превышение перед боем с основной группой истребителей противника, а, наоборот, занимала нижний эшелон в боевом порядке, скрываясь под зоной наблюдения радиолокаторов противника. В соответствии с требованиями внезапности атака наносилась уже (в большинстве случаев) не сверху, а снизу, из сектора, хуже всего просматриваемого противником. Тяговооруженности у истребителей хватало для того, чтобы не терять скорости в процессе атаки с набором высоты.

Не обязательным стало выделение в ударную группу большей части сил эскадрильи. Мощность оружия настолько возросла, что стали больше думать о точности атаки, чем о сосредоточении огня на ее направлении (что было обязательным для истребителей с пушечным вооружением). Таким образом, силы на удар, его обеспечение и поддержку делились примерно поровну.

Для успешного завершения третьего, в большинстве случаев решающего этапа воздушного боя между сверхзвуковыми истребителями требовалась тщательная подготовка летного состава на земле. Почти обязательными считались розыгрыш различных вариантов группового боя, определение посильных задач группам различного тактического назначения, порядка взаимодействия, установление рубежей ввода в бой и направления атак.

4. Ближний маневренный бой

Военные специалисты за рубежом в настоящее время рассматривают два наиболее вероятных варианта начала ближнего маневренного боя: первый — после срыва ракетной атаки, когда летчик продолжает преследование маневрирующего противника; второй — когда противник внезапно появился на небольшой дальности, исключающей немедленное применение оружия.

Эти же варианты чаще всего ими выбираются и при моделировании ближнего маневренного боя. Обычно разыгрывается выход в область возможных атак при внезапном появлении цели впереди на попутных курсах или уклонение от огня противника, обнаруженного сзади на  {63}  догоне. Главным принципом, обеспечивающим возможность наступления или активной обороны при маневрировании, считался более высокий уровень энергии самолета в полете, характеризуемый величиной избыточной тяги. Преднамеренное же снижение скорости (форсированный разворот с торможением) предпринималось только в критических ситуациях, когда надо было больше думать не об обороне, а о спасении.

Потерю энергии за счет торможения для увеличения угловой скорости разворота допускал и атакующий, когда было необходимо ускорить движение самолета по кривой для быстрейшего выхода в область применения оружия. Однако если после торможения поразить противника не удавалось, то для дальнейшего его преследования, как показал опыт локальных войн, избытка тяги уже не хватало.

Таким образом, основными факторами, которые непосредственно влияли на ход и исход четвертого этапа боя, были искусное сочетание маневра и огня, пилотажная и стрелковая подготовка, мастерство и опыт летчика.

Многие зарубежные военные специалисты считают ближний маневренный бой сверхзвуковых самолетов оборонительным. По-видимому, это происходит потому, что, во-первых, с переходом атакуемого к маневрированию наступательные способности атакующего резко снижались, утрачивался элемент внезапности, и при достаточно резких маневрах исключалось применение ракетного оружия, подверженного влиянию больших перегрузок. Во-вторых, ближний бой «вел», т. е. определял его характер и выбор приемов, обороняющийся летчик. Преследовавший его выполнял похожие маневры, добиваясь преимущества в позиции и стремясь войти в область возможных атак, перемещавшейся за противником.

С учетом опыта локальных войн за рубежом проводились специальные исследования по определению потенциальных возможностей самолетов в маневренном бою. В частности, выявлялась возможность истребителей по занятию выгодного позиционного положения при завязке маневренного боя.

В исходном положении самолеты А и Б (рис. 20) ставились в равные условия (точки 1 и 1'). Дальность между ними соответствовала дальности обнаружения D_обн их бортовых РЛС (50–80 км). Обнаружив друг друга, противники начинали встречное сближение. Каждый  {64}  из них стремился быстрее разогнать самолет и обеспечить превосходство в скорости.

После установления визуального контакта с целью (точки 2 и 2') каждый пилот переходил к «завоеванию» начального тактического преимущества, с тем чтобы оказаться в роли преследователя. Для этого самолетам необходимо было за одно и то же время развернуться как можно на больший угол. В начале разворота скорость

Рис. 20. Завязка маневренного боя

самолета А соответствовала числу М = 1, а самолета Б М = 1,3. Самолет Б располагал большим запасом энергии. Стремясь перейти к скорости М = 0,8 (на этой скорости независимо от типа самолета достигается максимальная угловая скорость разворота), самолет Б преодолел большее расстояние, чем самолет А, и изменил направление полета на 80° (точка 3). Его противник за это же время развернулся только на 40° (точка 3') и оказался внутри виража первого самолета (точки 4 и 4'). В точке 3 летчик самолета Б уже имел позиционное преимущество, но еще не входил в область возможных атак. Чтобы занять положение в пространстве, удобное для применения оружия, ему необходимо было продолжать бой, сообразуя свои действия с маневром противника. Если самолеты имели бы одинаковые маневренные характеристики, то реализовать достигнутое преимущество кому-либо из них было бы сложно, поскольку запас энергии для разгона или набора высоты они уже исчерпали.  {65} 

Иногда в боевых условиях, как отмечает зарубежная пресса, летчик-преследователь выключал форсаж и переводил самолет на снижение, не теряя из виду противника. Этот маневр позволял ему выйти внутрь разворота, а затем после атаки снизу открыть пушечный огонь. Применение в этом случае управляемых ракет из-за большой перегрузки и невозможности удержания противника в «захвате» было малоэффективно.

Нередко сложившиеся условия заставляли обороняющегося предпринимать активные действия для перехвата инициативы или выхода из боя. Летчик уменьшал поступательную скорость самолета для резкого увеличения угловой скорости разворота. Если этот прием выполнялся неожиданно для противника (например, при выпуске воздушных тормозов), то атакующий проскакивал вперед, теряя тактическое преимущество. Оказавшись сзади и снизу атакующего, обороняющийся немедленно применял оружие или, пользуясь выходом из поля зрения противника, быстро снижался (пикировал), чтобы набрать скорость. Такой маневр даже при успешном его выполнении требовал мгновенного использования полученного преимущества в «позиции». Если пуск ракет (стрельба из пушек) оказывался безрезультатным, то из-за потери энергии этот самолет сам терял возможность активно продолжать бой.

Журнал «Эр форс» писал после окончания войны в Юго-Восточной Азии: «Почти каждый американский летчик, участвовавший в воздушных боях над Северным Вьетнамом в 1972 году, прошел специальную программу подготовки. Обучение ближнему воздушному бою связывалось с дисциплиной полета, отличной техникой пилотирования и слетанностью подразделения, что является сейчас наиболее важным для успешных действий истребителей. Летчики были научены использовать сильные стороны своего самолета, освоили достаточное количество типовых приемов, позволяющих более уверенно вести бой и ликвидировать каждый вид угрозы»^*. Ниже дается краткое описание некоторых типовых приемов ближнего маневренного боя.

«Хард терн» — энергичный координированный разворот с максимальной перегрузкой для выхода из области возможного применения оружия противником.  {66} 

«Брейк» — быстро и внезапно выполняемый энергичный разворот с максимальной перегрузкой и потерей скорости для увеличения углового перемещения самолета относительно атакующего противника.

«Сизорс» («ножницы») — оборонительный маневр, в котором выполняется ряд последовательных доворотов в разные стороны в целях перехода к атаке после проскакивания атакующего вперед. «Вертикальные ножницы» — нисходящий оборонительный маневр с вращением в вертикальной плоскости.

«Лоу спид» — маневр, применяемый для быстрого до-гона цели, позволяющий атакующему оставаться с внутренней стороны разворота противника.

«Хай спид» — маневр, при котором осуществляется набор высоты за счет избытка скорости для сохранения выгодного положения для атаки или исключения затягивания в маневр «ножницы».

«Дефенсив спирал» — спираль, выполняемая в качестве оборонительного маневра с целью принудить противника, выходящего в атаку на малой скорости сближения, перейти к обороне.

«Лафбери» — преследование противника по кривой погони.

«Дефенсив сплит» — оборонительное расхождение пары в разных плоскостях. Применяется для того, чтобы заставить атакующих перейти к обороне.

По мнению авиационных специалистов на западе, прежде чем выполнять эти маневры, летчик должен в совершенстве овладеть фигурами высшего пилотажа и уверенно ориентироваться в своем положении относительно земли. Тактические приемы, основанные на применении этих маневров, в принципе одинаковы для всех типов самолетов. Знание летчиком одних тактических приемов еще не означает, что можно победить любого противника, хотя оно придает уверенность в своих силах и является основой, на которой строится наступление или оборона в воздушном бою. Успех зависит от правильного выбора боевого маневра (приема) на основе мгновенного и точного анализа создавшейся обстановки^*.

«Хард терн» и «Брейк» (рис. 21) являются оборонительными маневрами и различаются только по характеру выполнения. «Хард терн» применяется при обнаружении противника на большой дальности и продолжается  {67}  до достижения момента наивыгоднейшего разворота, не позволяющего атакующему добиться требуемого угла упреждения. Его используют в том случае, когда атакующий противник находится в секторе, ограниченном в стороны от продольной оси самолета не

Рис. 21. Развороты для срыва атаки сзади

менее чем на 30°, и на дальности в пределах 800 м. При выполнении этого маневра рекомендуется действовать так, чтобы вынудить атакующего оказаться на внешней стороне разворота, самому не потеряв скорости до того значения, которое не позволит продолжать воздушный бой.

«Брейк» преследует те же задачи, что и «Хард терн», но при выполнении этого маневра разворот должен  {68}  осуществляться в максимально короткое время, так как атакующий уже находится в исходном положении для открытия огня. Обороняющийся, применивший этот маневр, из-за потери скорости попадет в еще более сложное положение, если противник не проскочит вперед.

Форсаж при выполнении оборонительных маневров рекомендуется использовать, когда потеря скорости и угол атаки еще сравнительно невелики. Недостаток энергии восполняется в целях сохранения ускорения в момент, когда носовая часть самолета видна ниже линии горизонта, скорость упала, а перегрузка невелика. Форсаж используют также для занятия в бою положения выше противника. Его нецелесообразно включать, если можно внезапно осуществить атаку на номинальном режиме работы двигателя и на малой скорости полета, когда угол атаки велик и носовая часть поднята слишком высоко над линией горизонта. Вследствие повышенного лобового сопротивления самолета в этом положении форсажный режим не дает сколько-нибудь значительного ускорения, зато приводит к большому расходу топлива.

Маневрирование в воздушном бою при большой скорости сближения атакующего самолета. Цель всех оборонительных маневров, по утверждению зарубежной печати, состоит в том, чтобы заставить атакующего занять место с внешней стороны разворота, проскочив мимо обороняющегося, а в последующем атаковать его самому.

Если противник обнаружен сбоку на удалении более 2 км, необходимо немедленно выполнить энергичный разворот на 180°, держа носовую часть самолета над линией горизонта, чтобы перейти во фронтальное сближение (рис. 22).

После пролета траверза (проскакивания мимо противника на встречных курсах) выполняется разворот в противоположную сторону (иногда его называют реверсом). В этом случае создаются условия для выполнения маневра «Сизорс» (рис.23).

Обороняющийся выполняет энергичный разворот в сторону атакующего до тех пор, пока последний не окажется с внешней стороны разворота. Уменьшение тяги и выпуск воздушных тормозов позволяют отстать от противника.

После разворота надо набрать высоту и начать разворот в противоположную сторону, стремясь самому войти в область возможных атак. Следует учитывать, что,

{69}

Рис. 22. Разворот на противника с переходом в «реверс»

Рис. 23. «Сизорс» («ножницы»)

{70}

чем больше скорость атакующего, тем раньше (на большем удалении от него) нужно изменять направление оборонительного разворота.

При большой скорости сближения и невозможности удержаться внутри разворота противника атакующему целесообразно выполнить маневр «Хай спид» (рис. 24), но перед выполнением маневра следует оценить свою позицию и установить, каковы в этой ситуации возможности

Рис. 24. «Хай спид» и маневр для срыва контратаки противника

самолета к ускорению. Слишком большое превышение над противником позволит ему увеличить угол пикирования и оторваться от преследования (выполнить маневр «Дайвинг спирал»). При. атаке ни в коем случае нельзя терять запаса энергии. Если же противник за счет крутого пикирования наберет скорость, а затем высоту, надо немедленно перейти в набор высоты, прекратить разворот, с тем чтобы сохранить свое положение в задней полусфере и сохранить преимущество в высоте.

При выходе на встречные курсы располагающий большей энергией должен выполнить первую часть петли с наклоном к горизонту до 30°. Если противник будет продолжать вираж с постоянной скоростью, то не сможет получить тактически выгодную позицию. В то же время выполняющий косую петлю может занять удобное положение для атаки.  {71} 

Маневрирование в воздушном бою при малой скорости сближения атакующего самолета. При удалении от противника, находящегося в развороте впереди на 500 м, увеличить тягу двигателя, самолет перевести в пологое снижение и разогнать. После входа внутрь виража включить форсаж и выполнить атаку снизу — маневр «Лоу спид» (рис. 25).

Рис. 25. «Лоу спид»

Если атака снизу не удалась, атакующий выполняет маневр «Хай спид». Обороняющемуся в этом случае надо быстрее развернуться на противника с набором высоты и последующим выполнением маневра «Сизорс» или «Дефенсив спирал» (рис. 26).

Вводить самолет в спираль нужно энергичным разворотом со снижением. Двигатель дросселируется, и могут быть выпущены воздушные тормоза. При проскакивании мимо атакующего необходимо выполнить вертикальную горку с разворотом в противоположную сторону и попытаться занять лучшую позицию для атаки.

При преследовании с выполнением маневра «Лафбери» (рис. 27), если есть преимущество в тяге, надо выполнить маневр «Лоу спид», войти внутрь разворота

{72}

Рис. 26. «Дефенсив спирал»

Рис. 27. Достижение преимущества после «Лафбери»

{73}

и затем после набора высоты атаковать противника с задней полусферы.

Пара или звено в атаке и в обороне маневрирует, сохраняя огневое или тактическое взаимодействие. Расхождение пары возможно только в исключительных случаях — при выполнении резких некоординированных маневров.

Если пара не может заставить противника проскочить вперед или оказаться во внешней стороне разворота, она выполняет маневр «Дефенсив сплит» (рис. 28).

Рис. 28. «Дефенсив сплит»

Ведомый делает доворот на атакующего в горизонтальной плоскости, а ведущий — во внешнюю сторону. Цель маневра — заставить пару противника преследовать или ведущего, или ведомого. Расхождение выполняется до выхода атакующих в, исходное положение для открытия огня. Если противник будет преследовать ведомого, выполняющего энергичный разворот, ведущий после выполнения маневра «Хай спид» сам переходит в атаку.

В воздушном бою двух пар самолетов при выполнении маневра «Дефенсив сплит» ведомый атакующей пары «берет на себя» ведомого пары противника, маневрирующего в горизонтальной плоскости, и «выключает» его из боя. После этого он наращивает усилия ведущего, который преследует противника на вертикальном маневре.  {74}  Бой должен закончиться атакой с численным превосходством 2 : 1, причем ведомый обязан непрерывно вести наблюдение за противником снизу, чтобы отразить его новую атаку.

Атакуемая пара при достаточно большой скорости атакующих может применить оборонительный маневр «Вертикал сплит» (рис. 29). Командир выполняет

Рис. 29. «Вертикал сплит»

маневр «Сизорс», давая возможность ведомому выполнить максимально крутую горку. Атакующий после разворота на командира пары из-за потери скорости в ходе выполнения маневра «Сизорс» не сможет перейти на вертикаль и оказывается между самолетами разомкнувшейся пары («сэндвич»). В этом положении ведомый, закончивший вертикальный маневр, немедленно атакует противника с пикирования^*.

Из опыта ведения ближнего маневренного боя между сверхзвуковыми истребителями зарубежные военные специалисты выделяют следующее.  {75} 

Воздушные бои во Вьетнаме и особенно на Ближнем Востоке мало отличались от боев во второй мировой войне и в войне в Корее. Поэтому для летчика оставались действительными все рекомендации, выработанные прошлыми поколениями истребителей. Это доказывает необходимость бережного отношения к традициям прошлого и их ценность для разработки новой тактики.

Факторами, влияющими на достижение успеха в маневренном бою, остались скорость (уровень энергии), позиционное положение по отношению к противнику, точное применение оружия малой дальности в условиях больших перегрузок.

5. Выход из боя

Как показал опыт локальных войн, на этом этапе было понесено не меньше потерь, чем в процессе самого боя.

В годы второй мировой войны утвердились два основных варианта выхода из боя: свободный и вынужденный. Первый осуществлялся после выполнения поставленной задачи и обычно связывался со сбором группы в единый боевой порядок. Вынужденный выход из боя диктовался невозможностью его продолжения из-за израсходования запаса топлива, в случае ранения летчика, повреждения самолета или неизбежной угрозы быть сбитым без нанесения ущерба противнику.

Эскадрилья выходила из боя группами, с поочередным снижением групп. Истребители, находившиеся на меньшей высоте, отходили под прикрытием группы верхнего яруса. При численном преимуществе противника его оттесняла вызванная в район боя группа резерва. Бой перемещался ближе к своей территории и к районам расположения своей зенитной артиллерии.

Звено действовало с таким расчетом, чтобы быстрым маневром сразу же оказаться в невыгодном для противника ракурсе (от 2/4 и более). Чем ближе находился противник, тем энергичнее был маневр. За маневром следовал отрыв от противника на расстояние, исключавшее дальнейшее преследование. Допускалось размыкание звена на пары, которые выполняли одновременно разворот в разные стороны в целях рассредоточения огня противника. В дальнейшем боевой порядок восстанавливался (сбор группы после боя выделялся в отдельный этап).  {76} 

Таким образом, сверхзвуковым истребителям осталось в наследство два основных приема выхода из боя: маневр в слепую (необстреливаемую) зону и отрыв от противника.

Скорость и высота полета определяли уровень энергии, который рассматривался как показатель, обеспечивающий реальное тактическое превосходство в воздушном бою. В процессе маневрирования энергия расходовалась, ее запас уменьшался. Более рациональный расход энергии приближал летчика к успеху и отдалял вынужденный отрыв от противника.

Холостые маневры с потерей высоты и скорости по мере их накопления заставляли все больше заботиться о выходе из боя, чем о его активном продолжении (даже при наличии топлива и боеприпасов).

Выход в необстреливаемую зону и отрыв от противника — часто выполнялись в комплексе. Маневр для уклонения представлял собой энергичный разворот с торможением и сокращением дистанции (но увеличением интервала) до противника. Отрыв же — это полет по прямой с разгоном самолета до сверхзвуковой скорости и увеличением дистанции. Соединить эти элементы в один эффективный тактический прием без тщательной подготовки для летчика было сложно. Поэтому выход из боя требовал поиска и отбора лучших вариантов, опробования их в воздухе в ситуациях, близких к реальным. Немаловажную роль играло также налаженное взаимодействие между группами различного тактического назначения в воздухе, между летчиками и наземным пунктом управления, а также подразделениями ПВО, прикрывавшими отход. Главным считалось не потерять бдительности в условиях, когда возможности истребителя по ведению боя уже ограничены.

6. Взаимодействие

Сущность взаимодействия в групповом воздушном бою, по утвердившимся за рубежом понятиям, заключается во взаимной поддержке, прикрытии и выручке одиночных экипажей, пар, звеньев и групп, выполняющих одну боевую задачу. Опыт показывает, что организация взаимодействия постоянно совершенствовалась, но цель его — объединение усилий для достижения успеха в бою — оставалась неизменной.

Во второй мировой войне были выработаны принципы  {77}  взаимодействия истребителей в ходе выполнения боевых задач. К ним относились: тщательная и заблаговременная разработка плана боя; построение боевого порядка, соответствующего обстановке; правильное понимание каждым летчиком своей роли в бою и развитое чувство коллективизма. Как же изменились эти принципы в воздушных боях между сверхзвуковыми истребителями?

Взаимодействие оставалось важнейшим элементом всего воздушного боя; оно проявлялось на всех его этапах и считалось творческим процессом особого значения. Достаточно сказать, что летчики, имевшие большой налет, хорошо освоившие тактику одиночных перехватов в сложных погодных условиях, но утратившие чувство коллективизма, терпели неудачи в групповых воздушных боях. Кроме взаимной поддержки в группе требовалось также точное согласование действий с бомбардировщиками, штурмовиками, разведчиками (при осуществлении их прикрытия), наземными подразделениями ПВО, постановщиками помех. Истребители уже редко воевали изолированно, а решали задачи в чьих-либо интересах, чаще всего ударных сил авиации.

Взаимодействие в паре всегда отрабатывалось почти до автоматизма. Характер и цели группового воздушного боя требовали от пары отличной слетанности и сколоченности, она не должна была распадаться ни при каких условиях. Между командиром пары и его ведомым постоянно сохранялась зрительная и огневая связь.

Особое значение придавалось взаимопониманию летчиков, которые, не подавая друг другу специальных сигналов и команд, могли по движению самолета своего напарника предугадать его намерения. Наиболее целесообразные действия, соответствовавшие логике боя, достигались одинаково высоким уровнем подготовки экипажей. Единое понимание тактики и строгое распределение обязанностей, когда ведущему отводилась роль «меча», а ведомому — «щита», обеспечивали успех группового боя.

В воздушном бою пара обычно действовала в составе группы, однако ей поручались и самостоятельные тактические задачи. Например, вылеты на свободную охоту, перехват воздушных разведчиков противника или засады в воздухе. Выполняя их, летчики иногда менялись ролями, что предусматривалось планом боя: если ведомый  {78}  первым замечал противника, находился в более выгодном положении для атаки, то проводил ее первым, а ведущий брал на себя функции прикрытия.

Анализируя опыт воздушных боев во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, зарубежные специалисты не ставили под сомнение неделимость пары. Она осталась основной тактической единицей истребителей с обязательной огневой связью между ведущим и ведомым. Прежними остались обязанности летчиков, а следовательно, и организация взаимодействия.

Однако боевой порядок пары нарушался часто и не всегда причиной этого была слабая групповая слетанность летчиков. Просто выдерживать свое место в строю и согласованно выполнять сложные боевые маневры стало намного труднее. В связи с возросшей дальностью действия оружия ведомому требовалось отражать атаки противника с большей дистанции. Были увеличены интервалы и дистанции между самолетами, что соответствовало требованиям тактики боя. Но это отрицательно повлияло на сохранение постоянной зрительной связи между экипажами и поддержание взаимодействия.

Исходя из этих соображений, при попадании в критические ситуации пары преднамеренно размыкались за пределы огневой связи. Это делалось, например, при опоздании с обнаружением атакующего противника, когда последний уже достигал рубежа возможного применения оружия. В этом случае оборонительный маневр имел целью не только вывести противника за пределы области возможных атак, но и уклониться от поражения уже выпущенными ракетами «воздух–воздух».

Размыкание обязывало противника или парой продолжать преследовать один самолет, или также разрывать боевой порядок. В последнем случае бой распадался на одиночные схватки, преимущество в которых обычно получал более маневренный самолет.

Почему же, несмотря на преднамеренность нарушения огневой связи, принцип неразрывности пары оставался в силе? Очевидно, потому, что после потери взаимодействия вопрос о решении поставленной перед истребителями задачи или о достижении ими конечной цели боя — уничтожения воздушного противника — исключался. Лишенный поддержки одиночный истребитель думал только об обороне, а не о наступлении.

Журнал «Труппенпраксис» писал: «Тактика истребительных подразделений ориентируется на взаимную  {79}  выручку, а также высокий наступательный и оборонительный потенциал. Основным тактическим боевым подразделением остается пара самолетов. Ведомый должен не терять своего места, искать противника и докладывать об обнаружении его. Он обязан поддерживать ведущего при любых маневрах в атаке и обороне. Расхождение пары может быть только в исключительных обстоятельствах, диктуемых обороной»^*.

Взаимодействие в звене, по опыту прошлого, основывалось на тесной огневой связи между парами, их способности наносить согласованные удары по самолетам в воздухе и обеспечивать друг друга от возможных нападений истребителей противника. Входившие в состав звена пары в большинстве случаев носили наименования ударной и прикрывающей. Взаимодействие между ними строилось на тех же основаниях, что и между летчиками внутри пары. В предвидении воздушного боя звено рассредоточивалось по фронту и эшелонировалось в глубину на таком удалении, чтобы между парами постоянно сохранялась зрительная связь. Перед атакой, которую пары наносили последовательно, дистанция между ними увеличивалась и боевой порядок представлял собой вытянутый пеленг, Поочередная атака с разных направлений осуществлялась из боевого порядка «фронт» на увеличенных интервалах. Одновременные атаки всем звеном допускались только при отсутствии угрозы со стороны свободных истребителей противника.

Некоторые приемы ведения боя в составе звена заранее предусматривали временное нарушение огневого взаимодействия с последующим его восстановлением после выполнения отработанного приема или боевого маневра.

Маневренный бой, начавшийся после сближения звеньев на встречных курсах, обычно распадался на бой пар, стремившихся зайти друг другу в хвост. Ведомая пара могла отбить первую атаку противника, но после завязки ближнего боя выполнять функции прикрытия не была способна. Взаимная поддержка становилась возможной лишь после «освобождения» от своего противника. Маневрирование в составе звена для прицельного применения ракетного оружия было связано с большими ограничениями, однако временная потеря огневого взаимодействия не должна была искажать единый замысел  {80}  боя. Именно это требование определяло сложность организации совместных усилий четверки истребителей.

Таким образом, жесткие требования к постоянному поддержанию зрительной и огневой связи между парами в звене уже не предъявлялись. Журнал «Интеравиа» писал: «Групповой воздушный бой является основным в истребительной авиации. Пока остается неизменным принцип его ведения: группа после обнаружения противника занимает оптимальный боевой порядок, затем следует маневр для проведения ракетной атаки и ближний бой, который распадается на схватки между парами и одиночными самолетами. Однако групповой бой всегда управляемый и действия отдельных пар не должны быть хаотичными»^*.

На воздушном бое эскадрильи следует остановиться особо, так как на этом уровне взаимодействие истребителей претерпело наибольшие изменения. Следует напомнить, что перед войной во Вьетнаме воздушный бой с участием большого числа сверхзвуковых самолетов вообще считался маловероятным (так же, как полет бомбардировщиков в составе крупных групп). Однако доставка обычных средств поражения к объектам, прикрытым современной ПВО, потребовала увеличения плотности полетов и концентрации бомбардировщиков в громоздкие и неманевренные боевые порядки. Защищать их истребители должны были не одиночками, а целыми эскадрильями, которые согласовывали свои действия с другими группами обеспечения (доразведки, подавления ПВО, (постановки помех и т. д.).

Локальные войны, по мнению специалистов, восстановили воздушный бой как основное средство достижения превосходства в воздухе. Но диктовать противнику свои условия, не выходя за пределы своей территории, было невозможно. Вторжение же в воздушное пространство противника неорганизованными мелкими группами не имело никакого смысла.

Опыт свидетельствует о том, что бой эскадрильи основывается на согласованных действиях звеньев, которые в зависимости от складывающейся обстановки в воздухе и намеченного плана боя располагаются относительно друг друга с превышением или принижением, эшелонируются в глубину или соприкасаются флангами, выполняя при этом различные тактические задачи. {81}  Эскадрилья в составе восьми — двенадцати самолетов была наибольшей группой, способной выполнять одну боевую задачу. Увеличение числа самолетов стесняло маневр звеньев и нарушало их взаимодействие в динамике боя. Держать ударную группу на виду у противника (в зоне обзора его РЛС), исходя из соображений скрытности, было нецелесообразно. Поэтому звенья, входившие в боевой порядок эскадрильи, размыкались за пределы зрительной связи. Это было новым элементом в тактике истребителей; к отработке его привлекались наземные средства контроля за воздушной обстановкой и расчеты пунктов управления.

Взаимодействие звеньев, командиры которых не наблюдали друг друга, могло основываться только на заранее разработанном плане, заученной последовательности действий, своевременной информации о противнике и об изменении воздушной обстановки. План при его реализации сводил к минимуму даже обмен информацией по радио. Зарубежные специалисты подчеркивают одну немаловажную деталь: освобожденные от непрерывного наблюдения друг за другом командиры звеньев уделяли больше внимания поиску противника и подготовке очередного тактического хода.

Надолго ли останется в тактике истребителей воздушный бой эскадрильи с очень сложной организацией взаимодействия между звеньями? Специалисты сходятся во мнении, что «век» эскадрильи будет продолжаться до тех пор, пока не отпадет необходимость сведения в крупные группы бомбардировщиков, как это было во Вьетнаме и частично на Ближнем Востоке. Прикрытие всегда составляло не менее трети общего боевого порядка. Например, заслоны включали по три-четыре звена, действия которых были объединены единым планом. Такой же состав был характерен для групп блокирования или изоляции района нанесения удара. Везде требовались строгая координация усилий, контроль и четкое управление.

7. Управление

По мере развития техники и смены поколений самолетов процесс управления истребителями усложнялся. Основные трудности возникли в связи с расширением пространства, где велся воздушный бой, увеличением его темпа и ростом скорости самолетов.  {82} 

И хотя вместе с самолетами и оружием совершенствовались и технические средства обнаружения и наведения, опыт локальных войн показал, что срывы в управлении истребителями происходили достаточно часто. Одна из причин — ограниченные возможности людей и техники по сбору, обработке и выдаче информации о воздушной обстановке, необходимой для принятия решения.

Зарубежные военные обозреватели отмечают, что во время воздушной войны во Вьетнаме было много случаев, когда американские истребители, располагая всеми объективными возможностями для успешных действий (количество и качество оружия, свобода в выборе тактики), терпели неудачи из-за слабого руководства боем, утраты командирами групп навыков в управлении подчиненными экипажами в воздухе.

Расчленение боевого порядка на группы различного тактического назначения, дробление групп на пары и одиночные экипажи после начала энергичного маневрирования обусловливали необходимость совмещения принципов централизации и децентрализации управления боем. В целях укрепления централизации и освобождения командира от обязанностей рядового бойца предпринимались попытки даже вывести его за рамки боя. После сближения с противником он выходил вверх, в зону устойчивого наблюдения со стороны наземного (или воздушного) пункта наведения, получал возможность визуального контроля за обстановкой и координировал действия ведущих групп. Наличие оператора на борту самолета «Фантом» несколько упрощало применение этого способа управления, однако в целом он себя не оправдал. В дальнейшем выход командира из общего боевого порядка практиковался только при блокировании аэродромов, когда необходимо было иметь в поле зрения взлетно-посадочную полосу и зону, где располагались свои истребители.

Требование гибкости обязывало изменять схему управления в воздухе при выполнении разных боевых задач: сопровождения бомбардировщиков, расчистки воздушного пространства (изоляции района нанесения удара), блокирования аэродромов, прикрытия объектов. Командиры должны были искать оптимальные варианты и проявлять творчество, в то время как отсутствовали элементарные навыки в управлении. Эти навыки  {83}  приходилось приобретать уже в ходе боев ценой роковых ошибок, потерь самолетов и летчиков.

Организации более четкого управления способствовало планирование боя на земле. Даже несложный замысел, разработанный с учетом вероятных действий противника и принятый к исполнению подчиненными, значительно облегчал работу командира. Нередко при правильном прогнозировании обстановки цели боя достигались и в условиях интенсивных помех, исключавших ведение радиосвязи.

Планирование боя было или детальным с предварительным розыгрышем всех его этапов, или ориентировочным, когда устанавливались «узловые» детали — порядок ввода в бой групп различного тактического назначения, нанесение ракетного удара, задействование резерва. Это позволяло выявить наиболее приемлемые схемы взаимодействия между группами различного тактического назначения. Вырисовывались контуры такого боевого порядка, управление которым было наиболее простым.

По оценке печати, боевые расчеты командных пунктов сделали шаг вперед в своей подготовке, научились координировать действия ведущих групп, давать целеуказание и оказывать помощь экипажам, терпящим бедствие. Однако командир группы часто действовал вразрез с указаниями наземного пункта (чаще всего после обнаружения противника) и оказывался прав, поскольку его решение больше соответствовало сложившейся обстановке. В итоге выработать методику совместного руководства было трудно. Приходилось придерживаться только некоторых правил, установленных на основе накопленного опыта.

На этапе поиска ответственность за обнаружение противника нес командный пункт, который должен был организовать надежную систему оповещения, включавшую передовые посты радиолокационного наблюдения. «Мы должны заботиться о предотвращении атак истребителей противника, а чтобы сделать это, надо приблизить пункты управления к району боевых действии. Руководить своими истребителями можно только при точном знании их местонахождения и расстановки сил», — писал журнал «Орднанс»^*.

Наличие целой системы оповещения не снимало с командира обязанности по организации поиска всеми  {84}  экипажами группы как с помощью бортовых локаторов, так и визуально.

На этапе сближения ответственность между КП и командиром группы делилась поровну, ибо наиболее распространенными были либо переход к активным действиям до установления зрительного (или радиолокационного) контакта с противником, либо после его обнаружения летчиками. В первом случае указания давал командный пункт, во втором он ограничивался выдачей дополнительной информации.

На всех следующих этапах инициатива отдавалась командиру группы, хотя не исключалась и была желательной помощь с земли в координации действий истребителей, своевременном выводе из боя, наращивании усилий в критические моменты обстановки. А обстановка требовала большего: оказания действенной помощи командиру, снятия с него части непосильных обязанностей в ходе маневренного боя, особенно связанных с оценкой текущей обстановки и анализом намерений противника. Ведь наземный радиолокатор захватывал в зону своего обзора значительную часть пространства, и оператор наблюдал на экране обстановку, которую не мог видеть летчик. Это преимущество использовалось слабо.

Прежде всего отсутствовали навыки в проведении анализа приборной обстановки и выявлении на его основе замысла действий противника. Ложные (демонстративные) маневры часто принимались на веру, в результате чего свои истребители преждевременно вводились в бой. Складывалась такая ситуация, когда активные действия начинала одна сторона, а условия боя диктовала другая.

Оператор на земле мог также анализировать боевые порядки сторон, готовящихся вступить в бой, по характеру расположения групп, по порядку их перестроения определять возможное направление основного удара. Оценка сложившейся ситуации, доведенная до командира в воздухе в виде квалифицированной информации, значительно облегчала бы принятие им правильного решения. Однако такая информация или была неполной, или вообще отсутствовала.

Располагая данными о противнике, которых не имел командир в воздухе, пункт управления мог вывести своих истребителей в тактически выгодное положение еще до начала сближения. Для этого надо было не только определить наиболее уязвимое место в боевом порядке  {85}  противника, но и быстро выбрать и рассчитать подходящий боевой маневр. Это требовало высокого уровня подготовки и знания тактики группового маневренного боя.

Освоение боевыми расчетами методов контррадиопротиводействия обеспечивало выполнение еще одного требования к боевому управлению — быть непрерывным. Однако отсутствие навыков в отстройке, переходе на резервные каналы, использовании систем защиты приводило к срыву управления в ситуациях, когда его можно было не терять. Приемы радиоэлектронной борьбы в тактике истребителей стали настолько важными, что некоторые специалисты приравнивали их к приемам уклонения от ракет или защиты от пушечного огня в бою. «Воздушная война над Северным Вьетнамом, — писал журнал «Авиэйшн уик», — устранила все сомнения относительно эффективности радиопротиводействия. Средства радиоэлектронной борьбы получили полное признание ВВС. Контейнер с аппаратурой помех является сейчас такой же обязательной нагрузкой, как топливо или вооружение»^*.

Таким образом, оператор пункта управления стал равноправным участником воздушного боя, так как непосредственно влиял на его ход и исход. Поэтому его квалификация, так же как и квалификация летчика, не должна была вызывать сомнений.

В целом локальные войны, по оценке зарубежных военных специалистов, не только вскрыли проблемы в управлении истребителями с земли, но и показали пути использования имеющихся резервов в этой области. Стало ясно, что надеяться на одно радио при попытках сохранить устойчивость руководства с земли — значит отстать от современных требований.

Угроза временной потери управления вследствие интенсивного воздействия помех стала реальной, поэтому летный состав должен был овладевать искусством выполнения автономного полета, когда команды с земли не поступали и надо принимать самостоятельные решения. (Как свидетельствует зарубежная печать, в настоящее время тренировочные групповые бои все чаще проводятся в режиме радиомолчания или ограниченного выхода в эфир.)

Вариант господствующего управления с земли, который утвердился в период тактики перехвата, показал  {86}  свою непригодность сразу после начала групповых маневренных боев.

Уже результаты первых вылетов со встречей с противником показали, что возможны конфликтные ситуации, когда командный пункт отменяет решение ведущего группы, располагая более обширной информацией. Особенно часто это происходило при намерении командира группы продолжать бой, когда появлялись дополнительные силы противника, замеченные с земли.

По мере накопления опыта способ управления с земли все больше укреплял свои позиции и глубже вторгался в область группового маневренного боя. Эта тенденция взяла свое начало еще во второй мировой войне и заметно проявлялась в боях между сверхзвуковыми истребителями.

Были попытки держать под непрерывным контролем только одну из групп, которая наиболее остро нуждалась в информации. В зависимости от характера решаемой задачи такой группой могла быть ударная, демонстративная, прикрытия или группа наращивания усилий. Планом предусматривалось, что ведущий получает указания с земли на протяжении всего полета и берет управление на себя (получает право принимать самостоятельные решения) только в исключительных случаях. Проверялся также вариант руководства с земли только командиром всего боевого порядка без вмешательства в действия подчиненных ему групп. Как показал опыт, наиболее опасными были такие ситуации, когда командный пункт брал всю полноту власти на себя, управлял истребителями до момента непомерного усложнения обстановки на экранах или планшетах, а затем передавал свои функции командиру группы в воздухе. Последний в большинстве случаев не был готов к их приему, и подчиненные начинали действовать каждый на свой страх и риск.

Управление израильскими истребителями в октябрьской войне 1973 г. на Ближнем Востоке осуществлялось с наземных командных пунктов, получавших данные о воздушной обстановке от РЛС обнаружения и наведения. Для непосредственного руководства воздушным боем ближе к району боевых действий выдвигались передовые пункты наведения, которым назначались зоны ответственности. Им принадлежала основная роль в координации действий групп различного тактического назначения.  {87} 

Расчеты КП комплектовались опытными офицерами, имевшими летное образование и хорошую тактическую подготовку. Оборудование КП включало обзорные планшеты, индикаторы наведения и карту с нанесенными рубежами обнаружения и поражения различных средств ПВО. Положение рубежей постоянно корректировалось на основании данных радиотехнической разведки.

Для уточнения воздушной обстановки боевые расчеты КП широко использовали данные радиоперехватов (подслушивания переговоров летчиков противника в воздухе), которые заносились на планшет рядом с проводкой полета самолетов. Передовые пункты наведения осуществляли радиолокационный контроль боевой зоны. Обнаружив самолеты противника, они нацеливали на них истребителей «Мираж», которые дежурили на малой высоте вблизи линии фронта (засады в воздухе). Как только воздушный противник пересекал рубеж ввода в бой (нанесенный на экраны и планшеты), сразу же давалась команда на включение станции радиопомех, а затем на проведение атаки. Экипажам самолетов в случае прекращения связи с КП предпринимать незапланированные действия не рекомендовалось.

Таким образом, чтобы выработать приемлемые схемы управления применительно к типовым боевым задачам, связанным с ведением группового воздушного боя, была нужна перестройка системы оповещения и наведения. Поэтому в настоящее время за рубежом серьезное внимание обращается на автоматизацию процесса передачи данных (информации и команд), облегчающих принятие решения летчиком (командиром группы), и организацию раннего оповещения о воздушном противнике.

Будет ли в дальнейшем усложняться организация управления истребителями? Специалисты считают, что заметных упрощений, несмотря на успехи автоматизации, ожидать нельзя. С истребителей не снимается задача сопровождения бомбардировщиков с возможным выходом за пределы контроля наземных радиолокаторов, что исключает информацию с земли. Однако способ управления в воздухе дополняется руководством со стороны воздушного КП. Увеличивается поток разнородных сведений об обстановке, поступающих к летчику, однако никто не освобождает его от принятия решений на всех этапах полета, количество которых не уменьшается^*.

{88}

Глава V СОВРЕМЕННЫЙ ИСТРЕБИТЕЛЬ В ВОЗДУШНОМ БОЮ

«Около пяти лет размышлений, оценки военной и политической обстановки, разработки концепций, расчетов, моделирования и изучения опыта Вьетнама понадобилось для обоснования требований ВВС США к новому самолету-истребителю», — писал американский журнал «Спейс аэронотикс».

При разработке концепций учитывалось, что самолет должен предназначаться для контроля воздушного пространства в боевой зоне (над районом непосредственного соприкосновения войск) и ведения ближнего воздушного боя. Такая постановка вопроса отвергала мнение о продолжении строительства многоцелевых тактических истребителей типа F-4 «Фантом» и готовила смену «чистым» перехватчикам, эталоном которых считался F-104 «Старфайтер», печально прославившийся в Западной Европе своей аварийностью.

Расчеты и моделирование, приведенные в «Джорнэл оф эркрафт», показали, что американские «фантомы» в воздушной войне во Вьетнаме уступали более легким и маневренным вьетнамским истребителям по одному из основных критериев, отражающих способность вести воздушный бой, — критерию выживаемости. Лучшие аэродинамические данные последних, возможность совершать сверхзвуковой бросок при ракетной атаке наряду с мастерством и отвагой защитников вьетнамского неба, отмечали иностранные военные специалисты, способствовали достижению тактического преимущества в обстановке реального противоборства в воздухе.

После изучения опыта, полученного во Вьетнаме, командование ВВС США пришло к выводу, что большие скорости и высоты полета не являются важнейшими показателями совершенства истребителя.

Особое внимание зарубежных специалистов, исследовавших опыт локальных войн, привлекло то обстоятельство, что диапазон высот, в котором велись воздушные бои, не возрос, а уменьшился. Если в Корее истребители  {89}  в ходе боев «захватывали» стратосферу, то во Вьетнаме потолок их боевого применения не превышал 9000 м. Это объяснялось отчасти характером боевых задач, выполнявшихся ударными силами тактической авиации. Бомбардировщики действовали преимущественно на малых высотах, опасаясь захода в зону поражения зенитных ракетных комплексов. Вслед за ними были увлечены вниз группы прикрытия. Завязка маневренных боев происходила в диапазоне высот 1500–4500 м.

Давалось и другое объяснение этому явлению, основанное на учете особенностей, влиявших на режим полета самолета при энергичном маневрировании. Практикой было установлено, что в условиях изменения контрастности окружающего фона летчик может наблюдать маневрирующую цель на расстоянии не более 3600 м. Таким образом, визуальную связь между противниками обеспечивал радиус разворота, равный примерно 1800 м. На высоте более 9000 м установившийся разворот с таким радиусом без потери высоты и скорости был уже невозможен. Использование предельных маневров требовало участков разгона, на которых противник выходил из поля зрения летчика. Бой прекращался.

Диапазон скоростей, в котором велись воздушные бои в локальных войнах, был небольшим. Несмотря на то что противники имели самолеты, способные летать со скоростью, превышающей M = 2, наиболее часто бои велись на скоростях, соответствующих числам M от 0,5 до 0,9. Это объяснялось небольшой высотой в начале боя (2500–4600 м), на которой скорость ограничена прочностью конструкции самолета. Но существовала и другая причина.

Исследования показали, что максимальная угловая скорость установившегося разворота достигается в диапазоне чисел M = 0,8±0,1 (для всех типов истребителей). Исключение составляет форсированный разворот с потерей скорости, но число таких разворотов в бою ограничивается вследствие быстрой потери энергии. При числах M > 1 выигрыша в маневренности добиться нельзя. Все попытки летчика быстрее развернуться на противника или от него выводили самолет в диапазон околозвуковых скоростей.

Подавляющее большинство воздушных боев было групповым: их начинали истребители в составе от пары до трех звеньев. Одиночки поднимались только для  {90}  перехвата бомбардировщика ночью и беспилотных разведчиков противника — днем.

Наблюдалась общая тенденция к уменьшению скорости и высоты полета в ходе маневренного боя в связи с расходом энергии и невосполнением ее после выполнения некоординированных (форсированных) разворотов^*.

Продолжительность боя, распадавшегося на отдельные очаги после начала энергичного маневрирования, с учетом возможного наращивания усилий составляла 2–6 мин. Окончание боя чаще всего связывалось с поражением противника, нарушением взаимодействия в группе, разрывом контакта с целью и нехваткой топлива.

Дальность и ракурс применения оружия характеризовались малыми величинами, т. е. бои велись на коротких дистанциях, ограниченных визуальными связями между противниками, а поражение цели было возможно только при атаке с задней полусферы.

Примерно две трети общего числа сбитых в боях самолетов было поражено ракетами «воздух–воздух», а одна треть — пушечными снарядами. На Ближнем Востоке, где процент ближних маневренных боев был выше, чем во Вьетнаме, и в каждом бою участвовало больше самолетов, пушки применялись летчиками чаще и эффективнее. Журнал «Интеравиа» писал: «Из каждых 11 ракет типа «Сайдвиндер», выпущенных по противнику, только одна наносила ущерб. Это относилось к начальному этапу боя, когда сохранялись следующие условия: 1) самолет-носитель ракеты занимал положение непосредственно позади цели на дальности 1–2 км; 2) летчик атакуемого самолета не обнаруживал момента пуска УР и не предпринимал энергичного оборонительного маневра»^**.

Таким образом, сверхзвуковые самолеты, способные летать очень быстро и высоко, применялись в довольно ограниченном диапазоне высот и скоростей (см. рис. 30).

Еще в ходе войны во Вьетнаме в США начали разрабатывать требования к истребителям нового поколения, предназначенным для завоевания превосходства в воздухе. Позднее были приняты программы создания конкретных образцов таких самолетов.

В результате проведенных работ на вооружение авиации США поступили новые самолеты — F-14 и F-15, у  {91}  которых была значительно улучшена маневренность в диапазоне скоростей, соответствующих числам М = 0,8±0,1, на которых достигаются максимальная скорость разворота и минимальное время набора высоты; увеличена дальность обнаружения воздушного противника бортовыми РЛС и усовершенствованы системы опознавания «свой–чужой»; расширены возможности

Рис. 30. Типичная для реактивных истребителей второго поколения арена воздушного боя (по опыту локальных войн)

прицельного оборудования и оружия, которые обеспечивают поражение воздушного противника как на встречных курсах, так и в ближнем маневренном бою; улучшена управляемость на режимах полета, близких к критическим, что предохраняет самолеты от преждевременного срыва в штопор при некоординированных маневрах и увеличивает область воздушного боя по высоте и скорости.

По мнению иностранных специалистов, все это ставит F-14 и F-15 в разряд современных истребителей, а также должно отразиться на способах их боевого применения и внести новые элементы в тактику воздушного боя.

Формула современного воздушного боя. На успех воздушного боя влияют многие факторы. В последнее время  {92}  за рубежом делаются настойчивые попытки определить важнейшие из них и расставить в порядке значимости. Сначала появилась упрощенная формула «летчик—самолет—оружие—электроника», которая отражала зависимость в общем виде и отдавала предпочтение опыту и уровню подготовки летного состава. Затем была разработана формула способности самолета вести воздушный бой. Она позволяет дать оценку степени влияния отдельных факторов на достижение успеха в бою путем использования достоинств техники и оружия. Каждая величина, взятая в отдельности или в совокупности с другой, связывается с тактикой боя между конкретными самолетами. Так называемая логика боя формируется на основе сравнения характеристик этих самолетов. Формула имеет такой вид:

L ~

P · S2 · SEP · T · M · Bd · Si · N · Wa3 · B4 G3 · Cr

.

Для лучшего понимания последующих рассуждений ее можно представить в следующем виде:

L ~

(P/G) · SEP · T · M · Bd · Si · N · Wa3 · B4 (G/S)2 · Cr

,

где L —	способность самолета вести воздушный бой;
Р —	тяга двигателей;
G —	полетный вес;
S —	площадь крыла;
SEP —	избыток энергии, или удельная избыточная мощность;
Т —	замедление;
М —	эффект механизации крыла;
Bd —	возможность вести обзор и управляемость самолета;
Si —	устойчивость самолета;
N —	индивидуальная защита (неуязвимость);
Wa —	возможности аппаратуры предупреждения;
В —	фактор оружия;
Сr —	габариты самолета;
P/G —	тяговооруженность самолета;
G/S —	нагрузка на крыло.

В формулу может быть введена и некоторая постоянная величина, которая отражает влияние таких факторов, как метеорологические условия, преимущества за счет обнаружения противника первым, над чьей территорией ведется бой и т. д.  {93} 

Рассмотрим характеристики более подробно.

Фактор оружия. Он в формуле поставлен в четвертой степени, чем подчеркивается его особая важность в современном воздушном бою. Зарубежные специалисты считают, что новое оружие, которым оснащены современные истребители, позволяет им кроме ближнего маневренного боя вести бои на больших и средних дальностях, а это приводит к пересмотру тактических принципов и вносит существенные изменения в способы выполнения истребителями своих боевых задач.

Оружие большой дальности. Изучая характеристики управляемых ракет «Феникс» и системы управления оружием AWG-9 (максимальная дальность обнаружения цели 280 км, начала автоматического ее сопровождения 180–190 км, пуска ракет более 100 км, возможен пуск сразу шести УР), иностранные специалисты пришли к выводу, что при применении оружия подобного типа бой практически превратится в обнаружение цели и пуск ракеты. Он будет состоять из двух этапов: поиска и атаки. Такие этапы, как сближение, ближний маневренный бой и выход из боя, отпадают.

Как показали первые полигонные испытания, истребитель, оснащенный управляемой ракетой большой дальности, способен поразить противника прежде, чем тот достигнет рубежа применения собственного оружия. Поэтому появляется возможность противостоять противнику, имеющему численное преимущество, за счет пуска нескольких ракет по нескольким целям. Однако, становясь летающей платформой для доставки таких средств поражения, самолет «тяжелеет» и не может успешно вести ближний маневренный бой. Учитывая именно эти соображения, американские специалисты пытаются строить тактику подразделений истребителей F-14.

По свидетельству журнала «Авиасьон магэзин», пуски ракет «Феникс» с самолета F-14 осуществлялись на высотах 120–16 000 м при скоростях полета от минимальной до соответствующей числу М = 1,6 с перегрузкой 1–6. В одном из них было запущено почти одновременно шесть ракет, четыре из которых поразили целина дальностях более 80 км, пятая не долетела до точки встречи из-за отказа оборудования, а шестая прошла мимо вследствие энергичного маневра цели.

О бое на больших дальностях пока не говорят, как о чем-то сложившемся и апробированном, но все же  {94}  перспективность его не вызывает сомнений у иностранных специалистов^*.

Оружие средней дальности (типа УР «Спарроу») определяет возможность истребителя вести воздушный бой на средних дистанциях (5–50 км). Этот бой характерен двумя основными особенностями: возможностью поражения противника еще на этапе сближения, который совмещается с атакой, а также исключением необходимости маневра для выхода в заднюю полусферу цели. Оружие обычно применяется по противнику, визуально не наблюдаемому. Летчик ориентируется в обстановке по приборной информации — азимуту, дальности и скорости сближения с целью. Сокращение дистанции до нее на встречном курсе до 15–20 км не оставляет при существующих скоростях сближения времени на подготовку к пуску ракеты, и летчик вынужден перейти к ведению ближнего маневренного боя.

В иностранной печати сообщалось, что во время практических пусков ракет AIM-7F «Спарроу» с истребителя F-15 по телеуправляемым мишеням зафиксированы следующие данные, характеризующие практически допустимые возможности лобовой атаки: дальность обнаружения 50 км, захвата (автоматического сопровождения) — 37 км и пуска ракеты — 22 км.

Анализируя результаты практических пусков и математического моделирования, американские специалисты пришли к выводу, что воздушные бои с применением ракет средней и большой дальности не отличаются широким разнообразием и большим количеством возможных вариантов, а поэтому до известной степени поддаются программированию. Наиболее ответственными этапами для летчика являются здесь обнаружение, опознавание и выбор цели. По взятой на автосопровождение цели оружие может применяться автоматически, если условия пуска находятся в рамках установленных ограничений. Основой для принятия решения летчиком является анализ приборной информации. В бою на средних и больших дальностях маневр по отношению к огню занимает строго подчиненное положение.

Оружие малой дальности (пушки и ракеты типа «Сайдвиндер» последних модификаций). Когда в конце 50-х годов появились сверхзвуковые истребители с ракетным вооружением и господствующее положение  {95}  в тактике занял перехват, пушки с самолетов были сняты. На новых истребителях, предназначенных для завоевания превосходства в воздухе, они вновь заняли свое место и дали возможность летчику вести огонь по маневрирующей цели с малых дистанций. Однако пушки имеют ограниченную дальность стрельбы и низкую вероятность поражения.

После войны во Вьетнаме было создано новое оружие ближнего боя — управляемые ракеты, которые не заменяют пушки, а лишь дополняют их, так как и им тоже присущи недостатки. Одним из них является ограничение по минимальной дальности пуска. В иностранной печати отмечается, что применение ракет AIM-9L «Сайдвиндер» в ближнем маневренном бою на самолетах F-15 и F-16 возможно благодаря снятию ограничений, которые имели предыдущие варианты ракет этого типа. В частности, минимальная дальность стрельбы уменьшена до 300 м (вместо 1000 м), а допустимая перегрузка при пуске увеличена до 6 (вместо 2, 3). Улучшены и другие характеристики ракеты. Американские специалисты считают, что после проведенных усовершенствований средств поражения всеракурсный ближний маневренный бой может стать реальностью. Области применения оружия при ведении ближнего воздушного боя показаны на рис. 31.

Рис. 31. Области применения оружия малой дальности

{96}

Появление ракет малой дальности вызывает необходимость усовершенствования прицельных систем и методов стрельбы по маневрирующим целям. Наибольший интерес в этом плане представляют создание нашлемных прицелов и разработка приемов стрельбы «навскидку».

Нашлемные прицелы, как отмечает иностранная печать, снимают чрезмерную нагрузку с летчика, возникающую при проведении операции прицеливания, и повышают возможность системы «летчик–оружие» в целом. Опыт боевых действий в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке показал, что условия современного воздушного боя требуют от экипажа самолета быстрых и эффективных действий. При этом устройства связи между стрелком и системой оружия должны обеспечивать полное использование моторных способностей первого и его возможностей по восприятию обстановки.

Одним из перспективных направлений и явилось создание нашлемных прицелов. Принцип их работы заключается в следующем. На шлеме жестко закреплен или козырек с прицельной меткой, или электронно-оптический датчик с перекрестием. Обнаруженная визуально цель удерживается летчиком в перекрестии, а положение шлема отслеживается специальными механическими или электрическими системами, передающими команды наведения на радиолокатор, телевизионную камеру, головку самонаведения ракеты или в вычислитель.

Идеальным процессом прицеливания в маневренном бою, по мнению зарубежных специалистов, считается наведение оружия на цель после простой фиксации ее глазом летчика (направление взгляда на цель) и запуска ракеты по линии визирования. Прицел в этом случае должен выполнять одновременно две функции: определение положения линии визирования и управление оружием.

Метод прицеливания путем определения направления взгляда, на цель (положения линии визирования глаза) привлекает большое внимание зарубежных ученых. Как сообщала иностранная печать, для его реализации изучаются возможности использования вынесенного окзио-метра, который оценивает направление линии визирования по величине угла отражения пучка ИК излучения от роговой оболочки глаза. По свидетельству журнала «Авиэйшн уик», при использовании такого метода отпадет необходимость установки на самолеты громоздких прицельных устройств. Использование глаза в качестве  {97}  прицела, по мнению журнала, значительно расширяет возможности летчика по ведению огня в ближнем маневренном бою^*.

К новым методам применения оружия относится стрельба «навскидку». Полученный в локальных войнах опыт ведения воздушных боев показал, что при атаке целей скорость поворота линии визирования часто превышала 30°/с, а угол упреждения выходил за пределы оптики прицела и стрельба становилась невозможной. Кроме того, малые ошибки при слежении за целью вызывали относительно большие ошибки в вычислении. А из-за трудности слежения за маневрирующей целью некоторые американские летчики предпочитали применять оптический неподвижный визир.

Метод стрельбы «навскидку» построен на более рациональном, по мнению зарубежных специалистов, разделении обязанностей между летчиком и техникой. Летчик обладает способностью лучше предсказывать движение цели, основываясь на знании логики боя и анализе сложившейся в данный момент ситуации. Поэтому ему вменяется в обязанность определение наиболее вероятного направления движения цели и угла упреждения. Вычислитель выполняет расчеты траектории полета снаряда (ракеты) относительно атакующего самолета. Рассчитанная трасса высвечивается на индикаторе прицела, используя который летчик должен совершить такой маневр, чтобы наложить трассу на цель. Вычисление дальности при наличии дальномера производится автоматически. В принципе ничего нового в маневр атакующего самолета не вносится: летчик, определив «навскидку» угол упреждения, должен развернуть самолет на величину угла и удерживать метку дальности на цели (рис. 32).

Разработка прицельных устройств для стрельбы «навскидку», по анализу зарубежной печати, находится на стадии испытаний.

В целом фактор оружия применительно к способам ведения боя определяет возможность истребителя по поражению воздушной цели (как маневрирующей, так и неманеврирующей) с различных дальностей и разных точек по отношению к ней в пространстве. Обычно, когда выполняется задача прикрытия наземных или морских объектов, для увеличения боевых возможностей самолеты  {98}  оснащаются ракетами разной дальности. В частности, наряду с УР «Феникс» на самолет F-14 подвешиваются ракеты малой дальности «Сайдвиндер». При прикрытии ударных сил авиации вариант вооружения представляет собой четыре УР средней дальности «Спарроу» и четыре УР малой дальности «Сайдвиндер».

Рис. 32. Стрельба из пушки «навскидку»

Истребитель F-15 при выполнении задач по завоеванию превосходства в воздухе имеет следующие варианты подвески: две УР «Спарроу» и четыре УР «Сайдвиндер»; четыре УР «Спарроу» и две УР «Сайдвиндер»; по четыре УР обоих типов.

Фактор своевременного обнаружения противника. В приведенной выше формуле этот фактор представлен только показателем возможностей аппаратуры предупреждения. То, что он возведен в третью степень, говорит о важности получения своевременной информации летчиком об опасности атаки, В зарубежной печати  {99}  отмечается, что получение оповещения о противнике до момента применения им оружия большой дальности — задача сложная, но без ее решения трудно надеяться на успех в современном воздушном бою.

Фактор маневренности. В это понятие специалисты за рубежом объединяют тяговооруженность самолета (P/G), удельную нагрузку на крыло (G/S) и величину, отражающую эффект механизации крыла (М).

Журнал «Орднанс» писал, что в настоящее время большие сверхзвуковые скорости и высоты полета уже не являются самыми важными характеристиками истребителя. После изучения опыта воздушных боев во Вьетнаме на первый план выдвинулись высокая тяговооруженность, малая удельная нагрузка на крыло и соответствующее оружие^*.

Высокая тяговооруженность, которая зачастую оценивается величиной избытка тяги, особенно необходима на первом этапе и в конце воздушного боя, когда требуется быстро набрать высоту или скорость для сближения или отрыва от противника.

В тактике боя величина избытка тяги характеризует способность самолета к дальнейшему ускорению на любых участках траектории, включая вертикали. Летчик может контролировать дистанцию до противника. Считается, что более высокая тяговооруженность самолета открывает возможность к наступлению в воздушном бою.

В классической схеме перехвата исходное положение противников в значительной степени зависит от возможностей наземных и бортовых систем обнаружения и опознавания. С момента опознавания цели начинается этап сближения, и в это время важнейшее значение приобретают скороподъемность и разгон самолета, которые зависят от величины избытка тяги. Если избыток больше, чем у противника, самолет быстрее наберет высоту и скорость, требуемые для выполнения атаки. Если превосходства в тяге нет, инициатива теряется и условия боя начинает диктовать противник.

Нагрузка на крыло приобретает важное значение в ближнем воздушном бою. Основной характеристикой маневренности самолета считается скорость установившегося разворота. При оценке этого параметра зарубежные специалисты отмечают следующее: около 85% увеличения угловой скорости разворота достигается  {100}  благодаря уменьшению нагрузки на крыло и только 15% — путем увеличения тяговооруженности. Если от избытка тяги в большей степени зависит вероятность поражения противника, то от нагрузки на крыло — выживаемость истребителя в бою (рис. 33).

Американские специалисты отмечают, что в стремлении быстрее развернуться на противника (или от него)

Рис. 33. Графики, характеризующие эффективность истребителя в воздушном бою

летчики часто превышают допустимую для координированного маневра перегрузку и уменьшают поступательную скорость. За счет торможения увеличивается угловая скорость разворота, мгновенное значение которой обратно пропорционально нагрузке на крыло и не зависит от тяговооруженности.

Нагрузка на крыло поставлена в формуле во второй степени. За рубежом считают, что ближний маневренный бой не утратил своих позиций в современных условиях. По этому поводу журнал «Флюг ревю» писал: «В воздушном бою основное значение по-прежнему имеет маневренность, обеспечивающая противодействие при атаке. Поэтому количество установившихся разворотов  {101}  можно считать рациональной мерой продолжительности оборонительного боя, который всегда будет носить маневренный характер. Минимально потребное время для ответных действий является функцией преимущества в скорости разворота»^*.

Механизация крыла улучшает маневренные качества самолета; она достигается также установкой на нем аэродинамических устройств, автоматически изменяющих нагрузку на крыло и повышающих тем самым способность самолета быстро изменять направление полета.

Улучшение маневренности путем совершенствования механизации крыла можно рассмотреть на примере модификации истребителя F-4 «Фантом». Его последний вариант F-4F в отличие от F-4E, участвовавшего в войне на Ближнем Востоке, не имеет системы управления пограничным слоем и отклоняющихся носков, но вместо них установлены предкрылки. Это дало возможность повысить подъемную силу, уменьшить лобовое сопротивление при больших углах атаки, улучшить устойчивость и управляемость самолета во всем диапазоне высот и скоростей полета. Новый истребитель более приспособлен для ведения маневренного боя. Время выполнения им установившегося разворота (на высоте 3000 м с максимальной тягой) по сравнению с самолетом F-4E сократилось с 19 до 14,2 с, а радиус разворота уменьшился с 1,18 до 0,89 км. Особое внимание при модернизации самолета «Фантом» было обращено на улучшение маневренных характеристик на высотах ниже 9000 м и на околозвуковых скоростях. Создатель самолета — фирма «Макдоннелл-Дуглас» считает, что новый вариант самолета будет соответствовать современному уровню авиационной техники до середины 80-х годов.

Путем совершенствования механизации крыла улучшены также маневренные характеристики в околозвуковой области полета самолета F-5E (по сравнению с предыдущими вариантами — F-5A, NF-5).

Формирование логики боя (на основе сравнения характеристик самолетов). Поскольку показатели тяговооруженности и нагрузки на крыло, по мнению иностранных специалистов, являются основными при  {102}  определении достоинств истребителя, их используют при моделировании боя между конкретными противниками.

В зарубежной прессе отмечается, что истребитель, имеющий более широкую зону поражений бортового оружия, должен диктовать тактику боя своему противнику. Шансы на успех понижаются лишь при неумении летчика использовать преимущества своего самолета. Однако опыт прошлых войн показывает, что стороны чаще всего располагали самолетами одного класса: если один истребитель превосходил своего противника по некоторым характеристикам, то уступал по другим. Добиться успеха в бою можно было только при умении летчика полностью использовать сильные стороны своего самолета и слабые стороны самолета противника.

В настоящее время в программах подготовки американских летчиков-истребителей предусматривается ведение тренировочных боев с «противником», имеющим несхожие летно-тактические характеристики, например между самолетами F-4 и F-5E. В этом случае действия летчиков подчинены определенной логике: выполнять такие маневры, которые слишком сложны или невыгодны для «противника».

Сравнивая характеристики самолетов, журнал «Техник ревю» писал, что летчик легкого самолета F-5E должен стремиться к быстрейшему переходу к бою на коротких дистанциях и маневрировать на меньших скоростях, чем летчик более тяжелого самолета F-4, чтобы получить выигрыш в позиции. Последний может и не уступать первому в скорости разворота, но радиус разворота у него будет больше. Наилучшей тактикой для F-5E является горизонтальное маневрирование без потери скорости и высоты. Если «противник» примет такую тактику, то летчик истребителя F-5E первым займет положение в пространстве, удобное для применения оружия малой дальности. В свою очередь, истребитель F-4 благодаря большей избыточной тяге имеет большую свободу действий в вертикальной плоскости, а при горизонтальном маневре скоростью ему принадлежит приоритет в сближении и отрыве — пилот может навязывать бой самолету F-5E, контролируя дистанцию. Наилучшая тактика для него — серия заходов на «противника» без вступления в ближний бой. При этом основная ставка делается на внезапность и использование лучшей скороподъемности для атаки сзади снизу. После потери внезапности целесообразен только маневр для повторной прямолинейной атаки  {103}  или перевод боя на малую высоту в область больших перегрузок^*.

Специалисты ВВС США при выработке требований к самолету F-15 преследовали задачу обеспечения ему преимущества по всем параметрам, имеющим наибольшее влияние на способность самолета вести воздушный бой: тяговооруженности (1,2) (нагрузке на крыло 293 кг/м²) и вооружению для ведения как маневренного боя, так и для перехвата под любым ракурсом.

Рис. 34. График зависимости между основными показателями, определяющими способность истребителя вести воздушный бой

В иностранной печати был опубликован график зависимости между тремя важнейшими показателями, определяющими совершенство истребителя: тяговооруженности, удельной нагрузки на крыло и стоимости. С небольшими изменениями он воспроизведен на рис. 34. Линии границ, «технические ограничения» и «ограничения по стоимости» (последние определяются критерием «стоимость/эффективность») соответствуют современному состоянию развития науки и техники.

Самолеты периода второй мировой войны и войны в Корее (1950–1953) из-за низкой тяговооруженности и небольшой нагрузки на крыло располагаются в левой нижней части графика. Возможности самолетов США, участвовавших в войне во Вьетнаме, по ведению  {104}  воздушного боя увеличились (несмотря на то, что они создавались многоцелевыми). Однако усложнилась их конструкция и выросла стоимость. Поэтому они помещены справа в средней части графика.

Современные истребители F-14, F-15 и F-16 (находятся в верхней части графика) по сравнению с другими самолетами имеют большую тяговооруженность и относительно малую нагрузку на крыло. Добиться таких качеств удалось использованием в конструкции планера и двигателя новейших достижений науки и техники. В результате стоимость самолета резко повысилась. В зарубежной печати сообщалось, что на средства, отпускаемые на покупку одного F-15, можно приобрести четыре самолета «Фантом».

«Скорость — слишком дорогое удовольствие,— писал журнал «Эр форс», — за которое нужно расплачиваться маневренностью, долларами, дальностью действия или всем вместе. Прирост стоимости для обеспечения скорости, соответствующей числу М = 2,5, составил 20%, а для скорости, соответствующей М = 3,0, достиг бы 100%»^*.

По мнению некоторых западных военных экспертов, подобные факты предвещают конец воздушного боя классических форм, который основан на одинаковом значении маневра и огня. Они считают, что и самолет, и летчик уже находятся на грани своих возможностей по ведению маневренного боя. Ближайшее будущее — за электроникой и оружием.

Из анализа графика также можно сделать вывод, что связанные с созданием многоцелевого самолета «Торнадо» финансовые издержки высоки, а его способность вести бой намного уступает «чистым» истребителям.

Энергетический фактор. Как уже было отмечено, к разряду важнейших параметров, влияющих на ход боя, зарубежные специалисты относят избыточную тягу, т. е. отнесенную к полетному весу самолета величину располагаемой тяги за вычетом той ее части, которая расходуется на преодоление лобового сопротивления. В последнее время в иностранной литературе все чаще стал упоминаться параметр удельной избыточной мощности SEP (Specific Excess Power), представляющий собой произведение избыточной тяги на скорость полета. Величина SEPотражает меру способности самолета приобрести дополнительную энергию и позволяет определить,  {105}  насколько быстро он может изменить высоту и скорость или то и другое вместе. Западные эксперты считают, что правильный расход и способы накопления энергии самолета являются сейчас показателями высокой квалификации летчика-истребителя и его готовности противостоять сильному противнику. Учитывая новизну подхода к оценочным критериям, специалисты США и других стран НАТО ведут работы по созданию методики управления энергией самолета и конструированию приборов — указателей уровня энергии и ее изменения в полете.

Один из таких приборов испытывался на истребителе F-4. На нем отображалось энергетическое состояние самолета, а также предельные значения скорости и высоты для каждого уровня энергии, знание которых поможет летчику правильно управлять самолетом при выходе на необходимую высоту полета или разгоне до большой скорости, позволит маневрировать более свободно или предпринимать своевременные действия для увеличения запаса энергии самолета.

Фактор неуязвимости. Под этим фактором зарубежные специалисты объединяют собственно неуязвимость самолета (N), определяемую степенью его бронирования, эффективностью средств самозащиты, и размеры самолета.

В последние годы в США и других капиталистических странах особое внимание обращается на оснащение самолетов средствами радиоэлектронного подавления, которые работают вместе с аппаратурой предупреждения. По свидетельству журнала «Интеравиа», фирма «Макдоннелл-Дуглас» произвела расчеты, согласно которым потери новых истребителей F-15 на каждые 1000 боевых вылетов могут составить: без применения средств РЭБ — 12,5 самолета, а при задействовании аппаратуры индивидуальной защиты в полном объеме — 5,5 самолета. При том же количестве вылетов потери истребителей F-4 могут достичь 20 и 12,5 единиц соответственно^*.

Исходя из опыта боевых действий, учений и расчетов, американские специалисты ведут работы по созданию автоматизированных систем, которые должны анализировать принимаемые радиолокационные сигналы, определять их характер, азимут, дальность до РЛС (в зону облучения которой попал самолет), степень возникшей  {106}  угрозы и информировать об этом летчика, а также управлять средствами постановки помех.

Противодействие возникшей угрозе производится путем постановки активных помех на определенной частоте, сброса дипольных отражателей или запуска ложных целей-ловушек. Кроме того, летчик после получения сигнала об; угрозе атаки предпринимает защитный маневр. Вид маневра он выбирает в зависимости от обстановки (азимута, дальности, превышения или принижения противника и характера его действий).

При создании новых самолетов широко применяются так называемые пассивные средства защиты, в частности окраска самолетов под цвет неба, облаков или земной поверхности, уменьшение площади эффективной отражающей поверхности за счет нанесения поглощающего или рассеивающего покрытия.

По мнению зарубежных специалистов, успех в ближних воздушных боях во Вьетнаме и на Ближнем Востоке прямо зависел от дальности визуального обнаружения противника. Поэтому важным качеством истребителя они считают способность к скрытным действиям. Проведенные эксперименты показали, что оставаться как можно дольше необнаруженным может самолет с малыми (насколько это возможно) размерами, не оставляющий за собой дымного следа от работающих двигателей (как F-4) и применяющий пассивные системы обнаружения целей и управления оружием.

Отмечается, что истребитель F-15 не меньше по размерам, чем F-4, поэтому в тренировочных воздушных боях с последним он не имел преимущества в скрытности действий. Этим преимуществом, например, пользовались летчики малоразмерных самолетов F-5E в учебных боях с истребителями других типов. Истребитель F-5E практически невидим в воздухе в горизонтальной плоскости уже на расстоянии около 1,6 км, в то время как F-4 при включенном форсаже обнаруживается опытным летчиком на дальности до 16 км. За рубежом принято считать, что по условиям видимости допустимая скорость полета при установившемся вираже не должна превышать М = 1,45, при которой радиус разворота достигает 6,5 км. Выход за эти пределы практически лишает летчика возможности удерживать в поле зрения даже большую по размерам воздушную цель.

Иностранные специалисты подчеркивают, что в боях на малых дистанциях применялись пушки с оптическими  {107}  прицелами или ракеты ближнего действия с пассивными тепловыми системами наведения. Однако они считают, что отказаться от активных или полуактивных способов наведения оружия при атаке цели со средних и больших дальностей пока невозможно.

Факторы обзора и управляемости. Зарубежная печать отмечает, что хотя и трудно связать эти два фактора вместе, но между ними (по отношению к ведению маневренного боя) существует прочная логическая связь. Обзор из кабины должен позволять летчику вести непрерывное наблюдение за целью, резко изменяющей свое положение в пространстве, а управление самолетом не должно препятствовать выполнению таких маневров, которые обеспечивают летчику достижение и удержание в бою позиционного преимущества.

Ранее за рубежом считалось, что низкие сиденья и защита летчика фюзеляжем в целом повысят живучесть истребителя, однако она значительно понизилась из-за ухудшения обзора. Как показывает зарубежная статистика, 80% сбитых американских истребителей во Вьетнаме было поражено с задней полусферы, причем значительная часть — из-за плохого обзора из кабины, затруднявшего ведение кругового поиска. От «закрытых» фонарей и «утопленных» вниз сидений, которые имелись на перехватчиках прошлого поколения, пришлось отказаться. На новых американских истребителях F-14, F-15 и F-16 были установлены высокие каплеобразные фонари, хотя это и вызвало некоторое увеличение лобового сопротивления самолетов.

Касаясь вопроса управляемости, журнал «Интеравиа» писал, что хорошие пилотажные свойства дают возможность лучше использовать весь маневренный потенциал истребителя, что воздушный бой требует от летчика предельного напряжения и совершенно недопустимо отвлекать его внимание плохой управляемостью^*. Именно так это было на истребителе F-4, когда летчик в маневренном бою зачастую занимался не прицеливанием, а борьбой с неустойчивостью на больших углах атаки и предупреждением от сваливания самолета на крыло.

Опыт показал, что способность самолета выходить из непреднамеренного штопора гораздо менее важна, чем его естественная сопротивляемость входу в штопор. Поэтому на новых зарубежных истребителях конструкторы  {108}  старались найти оптимальное сочетание характеристик управляемости и устойчивости. В частности, самолет F-15 имеет лучшие, чем F-4, характеристики управляемости. Его максимальный угол атаки соответствует 26°, что обеспечивает достаточный запас по срыву. В зарубежной прессе сообщалось, что, демонстрируя возможности управления в тренировочном воздушном бою с F-4, летчик истребителя F-15, удерживая «противника» в прицеле, выполнял предельно крутые развороты в любой плоскости, при этом число оборотов двигателей F-15 не превышало 86% максимума и воздушная скорость сохранялась в пределах М = 0,8÷0,9.

Фактор торможения. Он может быть отнесен к маневренности, которая включает характеристики разгона и торможения, но выделен специально, чтобы подчеркнуть его важность в тактике ведения ближнего воздушного боя. Иностранные специалисты подчеркивают, что резкое уменьшение поступательной скорости не идет вразрез с принципом экономного расхода энергии, уровень которой отражает способность самолета к наступлению, что торможение рекомендуется применять только в строго определенных ситуациях ради достижения важных целей боя. И только опытному летчику, умеющему правильно оценивать обстановку и прогнозировать поведение противника, доступен этот тактический прием.

Например, после сближения на встречных курсах самолеты разворачиваются друг на друга с максимально допустимой угловой скоростью, чтобы занять выгодное положение ближе к области возможных атак. Пройдя траверз противника, летчик резко перекладывает самолет из крена в крен и снова начинает сближение. Траектории полета пересекаются, причем в лучшей позиции оказывается тот, кто отстал за счет выполнения горки или выпуска воздушных тормозов (маневры «Сизорс» и «Реверс»).

Отмечается, что выполнение маневра «Реверс» должно быть своевременным и точным, так как он заканчивается атакой на малой скорости. Потеря энергии без выхода в атаку может привести к тому, что летчики могут поменяться ролями: наступавший переходит к пассивной обороне, а оборонявшийся — к наступлению. Резкое торможение при наступательных действиях требуется также во время атаки малоскоростной цели для гашения большой скорости сближения, исключающей точное прицеливание.  {109} 

В положении атакуемого летчику рекомендуется тормозить только для выхода из критического положения, когда противник достиг рубежа открытия огня. Ставка при этом делается на замедленную реакцию атакующего, увлеченного преследованием, и его проскакивание вперед.

Если нельзя спровоцировать противника к проскакиванию, то для ухода в сторону (увеличения противнику курсового угла атаки) применяется маневрирование с периодическим торможением. Самолет ставится в такое положение, чтобы его носовая часть была намного ниже линии горизонта, и выполняется разворот с переводом в пикирование. Обороты двигателя уменьшаются и выпускаются воздушные тормоза. Этот маневр уже назывался — «Дефенсив спирал» («оборонительная спираль»). Он заставляет противника увеличить интервал — выйти во внешнюю сторону, неудобную для стрельбы. После пикирования летчику рекомендуется перевести самолет в вертикальную горку с разворотом в противоположную сторону.

У атакующего в данном случае могут быть два решения: продолжать преследование, повторяя маневры противника, или остаться наверху и ожидать момента для проведения повторной атаки. Преследование связано с возможным использованием режимов, близких к критическим (малая скорость, большие углы атаки). Здесь решающую роль начинают играть характеристики устойчивости и управляемости, о которых говорилось раньше.

{110}

Глава VI МОДЕЛИРОВАНИЕ ВОЗДУШНОГО БОЯ

Зарубежные военные специалисты широко изучают опыт воздушных боев в локальных войнах. Они анализируют разные бои и выбирают из них наиболее характерные, вскрывают тенденции их развития и на основе этого совершенствуют не только тактику, но и конструкцию боевых самолетов. Например, в результате такого исследования командование ВВС США пришло к заключению о необходимости иметь на вооружении истребители одноцелевого назначения и проводить тренировки летчиков по ведению боя с самолетами различных характеристик. В данном случае реальные воздушные бои выступают в роли моделей в целях познания развития и применения самолетов в будущих войнах.

Однако со временем опыт, полученный во время боевых действий, устаревает, и его дальнейшее развитие идет за счет приобретения знаний на искусственных моделях, к которым за рубежом относятся модели, построенные с помощью цифровых вычислительных машин и аналоговых устройств. Важнейшим различием способов искусственного моделирования является наличие человека-летчика (аналоговое моделирование) или отсутствие его (цифровое моделирование)^*.

Конечным этапом моделирования воздушного боя является летный эксперимент, который зарубежные специалисты относят к натурному моделированию.

1. Цифровое моделирование

Зарубежные авиационные специалисты полагают, что цифровое моделирование не должно копировать реальные воздушные бои, а лишь воспроизводить те их стороны, которые зависят от характеристик самолета^**.  {111} 

Американская фирма «Дженерал дайнэмикс» разработала специальную методику моделирования воздушного боя, названную программой АТАС. Задачами этой программы считаются оценка существующих истребителей и выработка требований к разрабатываемым образцам. Программа основана на расчетах оптимальных траекторий преследования с упреждением, т. е. моделируется маневренный бой с учетом применения оружия малой дальности. «Бой» ведется с поэтапным наращиванием обстановки. Через секунду для каждого самолета решается уравнение движения и определяется величина угла прицеливания (между вектором скорости и линией визирования на цель). Каждый самолет стремится попасть в условия, удобные для ведения огня по «противнику». Это сопровождается выбором переменных управления, которые наиболее соответствуют закону сближения.

Таким образом, при заданной программе, позволяющей моделировать произвольно выбранные ситуации (расположение противников относительно друг друга в трехмерном пространстве) решается вопрос о том, какая из применяемых систем оружия наиболее полно отвечает требованиям поставленной задачи. Программа позволяет сравнить различные характеристики и варианты вооружения самолета в воздушном бою против одного и того же противника.

Для оценки достоверности цифрового моделирования проводили сравнение его результатов с данными, полученными в летном эксперименте. Так, например, двум опытным экипажам давалось 5 мин для выполнения атаки друг друга с использованием пушек при равных начальных условиях боя. На одном самолете мощность двигателя была ограничена запретом включения форсажа. «Противнику» же, полностью использовавшему свои возможности, были начислены избыточные очки в функции преимущества в тяговооруженности.

Результаты моделирования, охватывающие оценку таких параметров, как число М, высота, перегрузка, существенно не отличались от полученных в реальных полетах.

Как показала практика, моделирование процессов воздушного боя с помощью ЭВМ помогает быстрее и с меньшими затратами средств определить основные требования к разрабатываемым истребителям. Например, для исследования одной из проблем в области ведения  {112}  воздушного боя в реальных условиях требовалось около шести месяцев. При этом необходимы были два боевых самолета, три летчика, которые должны совершить 72 полета с проведением воздушных боев. Кроме того, необходимы соответствующий технический персонал и различное специальное оборудование. Для решения этой же проблемы с применением электронно-вычислительной техники потребовалось 15 мин работы двух ЭВМ.

В процессе выполнения программы АТАС определялись, например, оптимальный вариант стреловидности крыла или его положения в различных стадиях воздушного боя, наилучшие условия выхода из боя, а также принимаемые меры для предотвращения потери самолетами скорости при наборе высоты.

Данные ЭВМ выдавали в виде траектории полета каждого из самолетов, участвующих в «воздушном бою» (в форме графиков), условных кривых «воздушного боя» истребителей, перспективного изображения «воздушного боя» на движущейся ленте шириной 16 мм, диаграммы различных положений самолетов по времени^*.

2. Аналоговое моделирование

«Решения и действия летчика, — писал журнал «Джорнэл оф эркрафт», — соответствующие обстановке, остаются все же важнейшими параметрами исследования воздушного боя. На исход боя оказывают влияние факторы, перечень которых кажется бесконечным, а машины учитывают только часть из них. Цифровое моделирование отнимает меньше времени и средств, чем аналоговое, но может спасовать перед сложностью логики и тактики, «конструируемых» человеком»^**.

Моделирование с участием летчика требует дорогой специализированной аппаратуры, большего времени на разработку программ, солидного штата участников, однако его результаты реалистичнее. Обрабатывается больше общих ситуаций воздушного боя (особенно энергичных некоординированых маневров, не поддающихся математическому описанию), ведется оценка решений, последовательно принимаемых летчиком. На этой основе  {113}  определяется роль самолета в каждой ситуации: агрессивная, пассивная или оборонительная. В перспективе подлежат исследованию такие важные фазы боя, как обнаружение цели и выполнение раннего боевого маневра для выхода в тактически выгодное исходное положение.

Американская фирма «Линг-Темко-Воут» применяет моделирование для оценки возможностей самолетов при ведении воздушного боя. Ее модель состоит из двух самолетных кабин, оборудованных приборами, органами управления и визуальными индикаторами.

На индикаторах, установленных в обеих кабинах, можно видеть самолет «противника», сетку прицела и землю. Эффект трехмерного пространства создают коллимационные линзы. Информация на проектор Шмита подается с частотой до 20 раз в 1 с. Послесвечение экрана электронно-лучевой трубки создает иллюзию непрерывного движения.

Методика эксперимента описывалась в зарубежной печати следующим образом. Характеристики исследуемого самолета менялись, а самолета «противника» оставались неизменными. Летчики попеременно «летали» на том и другом самолете. Перед «боем» пилот информировался о местоположении самолета «противника». Для оценки параметров самолета задавались условия «боя» (например, расстояние между самолетами 3,7 км, высота полета 3 км, скорость М = 0,9, атака на встречно-параллельных курсах). Обе стороны наблюдали друг друга. Каждый летчик вел огонь из пушки (на стрельбу отводилось 10 с) в тот момент, когда цель хорошо отслеживалась и находилась в зоне дальности стрельбы. «Бой» прекращался, когда летчик расходовал все боеприпасы или по истечении 6 мин.

Процесс «воздушного боя» вычерчивался на горизонтальном планшете и фиксировался на шестиканальных записывающих устройствах. Данные, обработанные ЭВМ, выдавались в виде графиков и таблиц.

Возможности рассмотренной модели ограничены. В ней отсутствуют, например, наглядность воздушной обстановки, шумовой эффект, вызванный работой двигателей, изменение местоположения самолета в воздушном пространстве и т. д.^*  {114} 

Более сложная модель, о которой сообщалось в иностранной печати, находится в научно-исследовательском центре Лэнгли (США) национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. Этот тренажер позволяет воспроизводить воздушный бой двух самолетов в условиях, максимально приближенных к реальным. На нем можно «выполнять» фигуры высшего пилотажа. Для создания визуальной окружающей обстановки используются две большие полусферы, на которых воспроизводятся местность и небосвод. Внутри каждой полусферы находятся кабина летчика и система проецирования изображения.

На тренажере имитируется появление бафтинга путем тряски сиденья кабины. В кабине создается шум, подобный шуму силовой установки, изменяемый в зависимости от положения ручки сектора газа. Летчик ведет «бой» в модернизированном высотном компенсирующем костюме. Давление воздуха в нем регулирует ЭВМ в зависимости от маневра «самолета».

Тренажер позволяет вести «бои» самолетов различных типов. Их характеристики должны быть введены в его ЭВМ. Данные, получаемые в процессе «боев», дают возможность оценивать характеристики своих самолетов и самолетов противника и помогают конструкторам и военным специалистам разрабатывать боевые машины, не требующие существенных последующих доработок в процессе испытаний^*.

3. Летный эксперимент (натурное моделирование)

Заключительным этапом моделирования за рубежом считается эксперимент — самый активный метод исследования воздушного боя.

Журнал «Флайт» сообщал об исследовательском воздушном бое между самолетами «Фантом» и специально изготовленным для опыта телеуправляемым летательным аппаратом, проведенном над Тихоокеанским полигоном. Беспилотный аппарат, действовавший за противника, отрабатывал тактику обороны, уклоняясь от снарядов «воздух–воздух» «Спарроу» и «Сайдвиндер». Управление боем осуществлялось с наземного поста по линии автоматической передачи команд. Комментируя  {115}  результаты испытаний, журнал писал, что были получены новые данные по маневру для ухода самолета от выпущенной ракеты. Развороты выполнялись с перегрузкой, достигавшей шести, и минимальной потерей высоты. Во время послеполетного разбора один из летчиков, проводивший испытания в воздухе, заявил, что новая система может быть использована для обучения летчиков-истребителей^*.

Редактор журнала «Авиэйшн уик» принимал участие в другом эксперименте, включавшем ведение боев на самолетах F-14 «Томкэт». Как следует из статьи, опубликованной в журнале, в соответствии с программой полетов выполнялись: лобовая атака «два против одного», маневр для уклонения от пушечной атаки, ближний маневренный бой, бой на средней дальности с применением УР «Спарроу», а также отрабатывались способы входа в зону возможного пуска УР «Сайдвиндер».

В первом эпизоде этого эксперимента отрабатывалась тактическая задача прикрытия авианосца способом дежурства в воздухе. Группу прикрытия составляли три самолета F-14, которые патрулировали в районе, удаленном от авианосца на 110 км. Боевой порядок был построен следующим образом. На высоте 6100 м находились два самолета заслона, совершавшие полет так, чтобы их РЛС поочередно просматривали угрожаемое направление. Третий самолет, оснащенный ракетами «Спарроу» (в ударном варианте), выполнял полет на высоте 600–1200 м в направлении, перпендикулярном линии возможного прорыва «противника» к авианосцу.

Верхняя группа истребителей с легким вооружением имела лучшие по сравнению с третьим самолетом возможности по выполнению маневра и должна была создать благоприятные условия для прямолинейной атаки ударного самолета, применявшего ракеты с радиолокационной системой наведения.

Самолеты «противника» были обнаружены группой заслона на дальности 48 км. Одновременно летчики получили сообщение по радио, что они начинают строить обходный маневр с целью нанести удар по авианосцу с другого, более безопасного направления. Истребители заслона умышленно не реагировали на этот маневр, подводя «противника» под атаку ударного самолета. Экипаж последнего обнаружил цель на дальности 22 км, произвел  {116}  захват на удалении 11 км и выполнил «пуск» двух УР «Спарроу» на пересекающемся курсе.

Функции руководителя боя брал на себя экипаж, первым обнаруживший цель, поскольку он раньше других мог проанализировать обстановку и определить наилучший порядок действий. В обстановке, не терпящей отлагательств, он же должен был первым переходить в атаку, а другие экипажи — поддерживать его.

Во втором эпизоде отражение налета «противника» проигрывалось с применением одного пушечного огня. Цель была обнаружена на дальности 66 км (высота подвижного заслона при этом составляла 7600 м), автоматическое сопровождение РЛС началось с 45 км. Однако «противник» применил активные помехи, которые привели к срыву захвата. В этой обстановке, как отмечает журнал «Авиэйшн уик», было особо важно взаимодействие летчика и оператора, которое достигается долгой тренировкой. Нельзя было упустить момент перехода на визуальное наблюдение за воздушным «противником» в условиях, когда экраны забиты помехами. Продолжительная приборная отстройка привела бы к пропуску атаки «противника».

Зрительно обнаружив «противника» на максимально возможной дальности, истребители первыми вышли на рубеж действительного огня, а ударный самолет своевременно оказал им поддержку.

Как подчеркивает журнал, главным направлением эксперимента была выработка тактики взаимной поддержки, на что, по мнению журнала, давно не обращалось должного внимания. В бою на средней дальности была важна синхронность действий истребителей подвижного заслона и ударного самолета. При переходе к маневренному бою взаимодействие перерастало в поддержку экипажа, оказавшегося в благоприятном положении для сближения и атаки. . Ведомый летчик немедленно наращивал усилия огнем, если атака ведущего срывалась. Запас высоты обеспечивал ему некоторое тактическое преимущество и лучший выбор направления удара.

В процессе экспериментального маневренного боя летчики выполняли тактические приемы, связанные с резким изменением высоты и направления полета. Для выхода из-под удара применялось внезапное торможение с перегрузками, достигавшими восьми. Скорость  {117}  полета изменялась от эволютивной до скорости, обеспечивавшей максимально быстрый установившийся разворот^*.

Журнал «Эр форс»^** описывал проводившийся в 1977 г. летный эксперимент, в ходе которого оценивались возможности ракет «воздух–воздух» с новыми блоками наведения. В теоретической предпосылке к полетным заданиям отмечалось, что способы ведения боя, применявшиеся в войне в Корее и обеспечивавшие результативную атаку, были связаны с выходом в хвост противнику. Подобная тактика имела место и во Вьетнаме, поскольку для ведения боя в тех условиях необходимо было визуально опознать цель. Кроме того, как отмечал журнал, при разработке управляемых ракет предполагалось, что они изменят тактику воздушного боя. Однако требуемые для этого характеристики были достигнуты лишь в последние годы. Пуск ракеты уже можно было осуществлять на встречных курсах, а также под большим ракурсом. В этих условиях визуальное опознавание цели перед атакой при наличии у противника усовершенствованных ракет малой дальности (РМД) является недопустимым. Например, как писал журнал, чтобы опознать самолет небольших размеров типа истребителя, необходимо приблизиться к нему на расстояние 3–5 км, а такое сближение опасно. Необходимо искать как технические, так и тактические пути решения этой проблемы.

В ходе эксперимента нападающая сторона была представлена палубными истребителями ВМС F-14 «Томкэт» и тактическими истребителями ВВС F-15 «Игл». В качестве обороняющихся выступали самолеты F-5E «Тайгер», оптимизированные для ближнего маневренного боя. Зона воздушного боя представляла собой круг диаметром 56 км. Максимальная высота полета была ограничена 15 000 м. Самолеты не имели боевых ракет. Все пуски моделировались с помощью электронной аппаратуры и регистрировались на земле. Наблюдение за выполнением боевых задач, тактическими маневрами и имитируемыми атаками осуществлялось операторами системы контроля. На индикаторах воспроизводилась обстановка в реальном масштабе времени, специальные приборы фиксировали «пуски» ракет и решали  {118}  задачу «промах — поражение». Полученная информация записывалась на магнитную ленту. Результат атаки мог передаваться участникам боя немедленно.

Одной из целей эксперимента являлась проверка возможностей управляемых ракет AIM-9 «Сайдвиндер» и AIM-7 «Спарроу», а также их сравнение с ракетами, имеющими новые блоки наведения.

При применении ракеты AIM-9 с ТГС не требовалось сопровождения цели самолетом. Ее эффективная дальность пуска при атаке с задней полусферы считалась равной 3–5 км. Дальность пуска ракеты «Спарроу» примерно в десять раз больше, однако РЛС самолета должна была сопровождать цель в течение всего полета ракеты. Новые блоки наведения испытывались при атаках с углами захвата от 30 до 70° относительно линии прицеливания (оси самолета). Чувствительность головок самонаведения (ГСН) была в пять раз выше, чем чувствительность ГСН ракеты AIM-9 «Сайдвиндер».

По условиям эксперимента самолеты F-5E получали следующие тактические преимущества: они взлетали по команде с пункта управления лишь после обнаружения «противника» наземными РЛС, поэтому не испытывали недостатка топлива. Летчикам были известны количество, тип и координаты воздушных целей. Когда согласно заданию нападавшие использовали малую высоту и дальность их обнаружения уменьшалась, самолеты F-5E «Тайгер» барражировали на границе зоны ведения воздушного боя.

Истребители F-14 и F-15 имели задачу прорваться к центру зоны, избежав атак самолетов F-5E или отразив их. Летчики действовали самостоятельно, наблюдая за обстановкой на вертикальных экранах, установленных на приборной доске.

Одним из условий эксперимента являлось приборное опознавание цели по внешним признакам, так как радиотехнические средства, входившие в аппаратуру «свой–чужой», надежностью не отличались. На самолете F-14 использовался новый телевизионный прицел фирмы «Нортроп», применение которого (по данным моделирования) обеспечивало опознавание 70 самолетов F-5E из 100 на дальности 16–19 км. С помощью гиростабилизированной системы с оптическим телескопом летчик осуществлял захват и сопровождение цели, которая отображалась на небольшом телевизионном экране. Прицел был связан с РЛС управления оружием,  {119}  что позволяло вести общую ориентировку по радиолокационному изображению и быстро переключаться на наблюдение с помощью телескопа.

В ходе эксперимента около 80% атак было выполнено на встречных курсах. При пуске ракет «Спарроу» оператор самолета F-14 мог наблюдать за «противником» и находиться при этом вне зоны поражения его ракет «Сайдвиндер». Однако продолжительность полета УР «Спарроу» составляла 25 с, в течение которых требовалось сопровождение ее до цели. Уже через 18–19 с расстояние между выпущенной ракетой и «противником» уменьшалось настолько, что становилось возможным ее визуальное обнаружение. В этот момент летчик самолета F-5 предпринимал энергичный встречный маневр и успевал «пустить» свою ракету, не доворачиваясь до «противника» на 30°. Через 1–2 с после «пуска» самолет F-5E «уничтожался» УР «Спарроу», пущенной с F-14, а еще через мгновение сам F-14 «поражался» ракетой «Сайдвиндер». Так заканчивалось большинство имитированных пусков. Для истребителей F-15 результаты были схожими. Эти самолеты не имели средств дальнего визуального обнаружения цели, поэтому летчики не могли осуществить «пуск» ракеты «Спарроу» до тех пор, пока не обнаруживали «противника» зрительно^*.

4. На учениях «Рэд флэг»

В 1977 г. американский журнал «Армд форсиз джорнэл» писал: «Прошло уже четыре года с тех пор, как были совершены последние вылеты над Северным Вьетнамом, и только одной трети действующих ныне экипажей самолетов тактического авиационного командования удалось побывать в бою. Опыт быстро растрачивается, его можно приобрести только на учениях, в условиях, максимально приближенных к боевым»^**.

В конце 1975 г. в США были проведены первые учения по программе «Рэд флэг» («Красный флаг»). В них участвовал 41 самолет и было выполнено 552 вылета. Учения преследовали цель — дать летному составу тактической авиации тренировку в выполнении боевых  {120}  заданий, характерных для современной войны. На полигоне авиабазы Неллис копировались условия боевых действий в Восточной Европе, создавались аналоги — специально подготовленные силы и средства, действующие на стороне «противника». В последующем программа «Рэд флэг» заняла прочное место в боевой подготовке частей тактического авиационного командования (ТАК), а масштабы ее постоянно расширялись. Через два года в одном из очередных учений участвовало уже 117 самолетов, которые за 27 дней выполнили 1555 вылетов. Боевая обстановка моделировалась следующим образом.

Боевая техника «противника» на этом полигоне имеет 50 видов наземных объектов, включая макеты 220 танков, стартовых позиций зенитных ракет, радиолокаторов различного назначения. В натуральном виде воспроизведены передний край обороны сухопутных войск и система ПВО. За истребителей типа «миг» играют две эскадрильи (64-я и 65-я) на самолетах F-5E «Тайгер» и Т-38 (двухместный вариант этого самолета). В распоряжении «противника» на первом учении имелось 27 действующих аналогов радиотехнических средств.

Аналоги выбираются по принципу внешней и внутренней схожести с действительными образцами. В технике соблюдены размеры и пропорции, излучение РЛС и создание помех ведутся с определенной мощностью и в строго выбранном диапазоне частот. Танки расставляются в боевых порядках, соответствующих разыгрываемой обстановке. Эскадрильи самолетов F-5, выступающие за МиГ-21, названы агрессорами. На бортах «тайгеров» нанесены специальные опознавательные эмблемы, и их летчики носят знаки различия офицеров советских ВВС, приспосабливают свою деятельность к требованиям наших уставов.

За основу действий «мигов» принята тактика северовьетнамских истребителей, доставлявших в свое время много неприятностей американским летчикам. В нее введены поправки на условия Европы, т. е. на учении ни одна из сторон не имеет большого численного преимущества. Как известно, истребители ДРВ активно защищали свое воздушное пространство, поэтому при имитации их действий на учениях «Рэд флэг» нападению чаще подвергаются те, кто их изображает. В последнее  {121}  время им для усиления выделяются экипажи самолетов F-15 «Игл» из первого крыла ТАК.

Суть программы «Рэд флэг» журнал «Эр форс» определил так: «Тактическое авиационное командование, учитывая снижение актуальности ранее приобретенного военного опыта, разработало реалистическую программу боевой подготовки, которая дает летчикам закалку, необходимую для выживания в современном воздушном бою. Война в Юго-Восточной Азии была настоящей, где противник постоянно обновлял тактику, стрелял боевыми снарядами и ракетами, которые достигали цели. Никто не должен отрицать или игнорировать эти ценные уроки, но заучивать их заново уже не имеет большого смысла. Поэтому предпринимается попытка создать реалистическую обстановку будущей воздушной войны и хорошо подготовиться к ней»^*.

Командование тактической авиации США стремится «обстрелять» летчиков в десяти учебно-боевых полетах. Считается, что после этого выживаемость (отношение количества боевых потерь к числу произведенных самолето-вылетов) должна увеличиться на 50%.

В соответствии с такими выводами учения по программе «Рэд флэг» длятся от недели до месяца (большее время для тренировок предоставляется эскадрильям других командований, а также «гостям» из Европы). Каждая эскадрилья ТАК участвует в учениях не менее одного раза в полтора года. За это время программа дополняется новыми элементами, отражающими современный уровень развития авиационной техники и оружия. Выдержавший испытания в этих «боях» летчик считается готовым к встрече с реальным противником, тактика которого уже не будет для него откровением.

Подготовка эскадрильи к учениям «Рэд флэг» начинается с момента подачи заявки на участие в них. На полигон Неллис вылетают только летчики, освоившие воздушный бой во всем диапазоне разрешенных для их самолета высот и скоростей. Особое внимание при этом уделяется знанию противника. В процессе моделирования одиночного и группового боев изыскиваются наиболее целесообразные приемы борьбы с «мигами».

Учения «Рэд флэг» имеют свои особенности. Первая состоит в том, что в отличие от учебного воздушный бой  {122}  ведется не ради боя, а в интересах решения определенной тактической задачи. Истребители сопровождают ударные группы к целям, ставят заслоны, прикрывают наземные объекты и войска. Соответственно обстановке ведется оборонительный или наступательный бой, осуществляется перехват или отражение атак. Летчик заранее не настраивается только на один вид боевого применения, а должен быть готов к любому из них.

Другая особенность касается оценки «боевых» вылетов. При подведении итогов внимание обращается не на то, кто сбил, а на то, как сбил. Главным считается установить причины «потерь», чтобы не допустить их в дальнейшем. «Экипажам предоставляется на деле осуществлять свои идеи, решать задачи так, как сочли бы нужным во время войны, учиться на ошибках, не жалуясь на то, что кто-то выше их рангом мешает работать. Это не испытание. Это подготовка, какой американские летчики в мирное время до сих пор не получали»,— писал «Армд форсиз джорнэл»^*. Повторяемость одних и тех же ошибок свидетельствует о недоработке летчиком или эскадрильей конкретного вида боевого применения. Тогда дается задание для освоения его в процессе повседневной учебы.

Третья особенность — комплексирование разных заданий в одном «боевом» полете. На учениях количество полетов ограничено — полигонное время ценится дороже машинного. Зато много времени уделяется занятиям на земле, особенно на тренажной аппаратуре. Поднявшись в воздух, летчик должен получить от полигона все возможное: он применяет средства радиоэлектронной борьбы, отстраивается от помех, преодолевает ПВО, взаимодействует с наземными войсками. Для стрельбы же по мишеням реальными боеприпасами на полигоне отведен специально оборудованный район. Информация о «поражении противника» в бою прямо от оператора регистрирующей аппаратуры поступает на борт. Данные, необходимые для разбора (дальность, ракурс стрельбы, скорость сближения, снимок своего самолета в прицеле «мига» и т. д.), поступают на следующий день.

В подготовке эскадрильи, выполняющей роль противника, заложены следующие принципы: реальность тактики, полное использование всех возможностей самолета, активный бой с самолетами других типов.  {123} 

От того, насколько реальна тактика, зависит достоверность модели воздушного боя. Это учитывалось в самом замысле создания эскадрилий «агрессоров» и в их действиях на учениях «Рэд флэг». В обстановке, максимально приближенной к боевой, они должны демонстрировать присущие противнику качества, не занижая их. Руководители программы считают, что требуемую на войне выживаемость летчик достигает быстрее, испытав горечь поражения от «мигов», чем присутствуя на спектаклях устрашения с обязательной капитуляцией «противника».

Летчики изучают особенности реальных боев между сверхзвуковыми истребителями и закрепляют тренировкой в воздухе наиболее эффективные приемы. На первых этапах разыгрывались ситуации один на один, два против одного и т. п. Затем отрабатывались групповые бои четверками и шестерками. Основной тактический фон — прикрытие объекта, воспрещение прорыва к нему «противника». Сначала борьба велась почти в открытую: были известны время нападения, высота полета, направление прорыва, количество и состав ударных групп. В задачу командира группы «мигов» входило правильно расставить силы, первым обнаружить «противника», захватить инициативу в начале свободного боя. Постепенно обстановка усложнялась, количество неизвестных преднамеренно увеличивалось: ставились помехи по каналам управления, реже давалась информация о «противнике». Условия отражения налета приближались к вьетнамским, однако нападающая сторона, учитывая ошибки прошлого, старалась действовать хитрее и разнообразнее.

Учения «Рэд флэг» не сводятся только к «уничтожению» целей и избежанию угрозы. Отрабатываются также операции по поиску и спасению экипажей, потерпевших бедствие. Некоторых «сбитых» в бою летчиков отвозят в пустынную местность, где оставляют только с бортовым пайком и сигнальными средствами, хранящимися в катапультируемом сиденье. Специалисты по проблемам выживания следят за действиями «потерпевшего», у которого может быть имитирован перелом руки или ноги, и накапливают материал для обобщения и выводов. Спасательные вертолеты вылетают к «месту происшествия» после принятия сигнала от аварийного передатчика, закрепленного на парашюте летчика, или после достижения критической ситуации.  {124} 

Таким образом, тренировку в условиях, приближенных к боевым, получает и спасательная служба.

Командование ВВС США одной из причин успехов истребителей ДРВ в воздушных боях считало четко организованное управление с земли. Когда реальный «миг» командами по радио выводился в тактически выгодное положение по отношению к «фантому», его атака почти всегда была результативной. Поэтому эскадрильям, выступающим в роли противника, приданы операторы наведения, которые, как и летчики, считаются полноправными участниками боя. Они знают применяющуюся тактику, способны быстро оценить обстановку по расположению меток на экране РЛС и своевременно подсказать правильное решение.

Переговоры по радио между оператором и летчиком ведутся по именам даже в самый разгар боя. Типовые приемы также имеют свои условные имена. Одного короткого жаргонного слова оператора, переданного по радио, достаточно летчику для того, чтобы немедленно среагировать на него, выполнив заранее отработанный маневр для уклонения. «Операторы наведения представляют большую ценность в эскадрилье потому, что философия советской тактики построена на четком управлении истребителями при решении ими каждой задачи»,— писал журнал «Флайт»^*.

Полное использование возможностей самолета дает дополнительные резервы для обогащения тактики воздушного боя. Как известно, маневрирование в бою, особенно на коротких дистанциях, часто представляет собой сочетание резких поворотов в любой плоскости. Неизбежное превышение перегрузок ведет к потере скорости и переходу самолета на критические режимы полета. Продолжать бой на грани сваливания способен только натренированный летчик, что дает ему определенное преимущество перед менее опытным. Так, истребитель F-5E легче и маневреннее тех самолетов, которые вступают с ним в бой. Именно эти качества «агрессоры» тактически грамотно использовали. Отсутствие на «тайгере» ракет средней дальности и прицельных систем, обеспечивающих их пуск, заставляет летчика придерживаться двух основных правил: не пропустить внезапную атаку «противника», сблизиться с ним и переманеврировать его в ближнем бою. Первое реализуется благодаря  {125}  своевременной информации об опасности и непрерывному ведению поиска летчиками. Информацию дают операторы наведения, использующие обзорные локаторы. Скрытность сближения с «противником» достигается совместными усилиями оператора, хорошо разобравшегося в обстановке, и летчика, выбравшего для этого эффективный тактический прием. Если условным «мигам» удается сблизиться с «противником» до 5 км, то противостоять ему в маневренном бою очень сложно.

Воздушный бой с самолетами другого типа проводится по специальной программе DACT (Диссимилер эр комбет трейнинг) — обучение нестандартным воздушным боям, которая осуществляется по договоренности между эскадрильями различных командований и «противником». Характерно, что сначала в качестве «мигов» выступали истребители ПВО F-106 командования воздушно-космической обороны, сочетавшие тактику перехвата с «ближним маневренным боем». Против них пробовали свои силы штурмовики A-7D, истребители-бомбардировщики F-4, истребители F-100 и F-104. За модель были взяты успешные действия северовьетнамских летчиков против разнотипных американских самолетов, входивших в состав групп огневого воздействия, прикрытия, подавления ПВО, доразведки, блокирования и т. д. Тактика борьбы с ними не была однообразной, поскольку и бомбардировщик, и штурмовик применяли разные способы защиты и к каждому из них у «агрессоров» был свой подход.

Летчик, приступивший к выполнению программы DACT, должен знать результаты моделирования и летного эксперимента с участием «противника», точные рекомендации, выработанные на основе анализа этих результатов. По мере накопления опыта тренировочных боев рекомендации уточняются и дополняются.

Учения «Рэд флэг» специалисты иногда относят к натурному моделированию, поскольку одна из целей их организации — создание модели реальной боевой обстановки. Таким образом, моделирование все настойчивее вторгается в процесс подготовки летного состава, включает самые разнообразные этапы, начиная с анализа перфокарты, выданной ЭВМ, и кончая воздушным боем. Практически результат моделирования довольно конкретен: получить в мирное время опыт первых боевых полетов, которые в условиях кратковременной войны могут стать гранью, отделяющей жизнь от смерти.  {126} 

Следует отметить, что моделирование боевой обстановки не обходится дешево и без реальных жертв. Журнал «Авиэйшн уик», освещая еще одну сторону итогов учений «Рэд флэг», писал, что «во время учебного воздушного боя разбился двухместный истребитель TF-15. На пикировании с левым разворотом он врезался в землю. Воздушный бой вели «агрессоры» (два F-15 и два F-5) против трех F-4 «Фантом». В задачу тренировочного полета входило обучить пилотов F-4 действовать с превосходящими силами «противника»^*.

Таким образом, схожесть модели с реальными боевыми действиями в этом отношении достигнута: летчики гибнут, как на войне.

5. Некоторые выводы иностранных специалистов из опыта учений

Истребители нового поколения, поступившие на вооружение ВВС и флота США в 70-х годах, участвовали во многих летных экспериментах и прошли проверку на учениях «Рэд флэг». Накопленный за последние годы опыт позволил зарубежным специалистам определить ближайшие перспективы тактики истребителей, соотношение в ней старых и новых элементов.

Будут ли кардинальные перемены, есть ли новые пути к завоеванию превосходства в воздухе, надо ли перестраивать программы подготовки летчиков? Пока однозначный ответ дан только на последний вопрос: процесс подготовки летного состава к реальным боям должен включать тренировочные бои с «противником», действующим в присущей для него манере, без каких бы то ни было упрощений. Сложнее обстоит дело с претензией на превосходство в воздухе, хотя истребители F-15, F-14, F-16 не имеют других задач, кроме его завоевания.

Журнал «Эр форс» считает, что теории, касающиеся тактики, настолько сложны и разнообразны, что многие из них оказываются неправильными. Для ликвидации неразберихи в прогнозах требуются фундаментальные практические исследования. Однако в мирное время все равно не удастся полностью избежать условностей и упрощений, отражающихся на общих выводах^**. {127} 

К тактике, как отмечает журнал, предъявлены очень высокие требования. Чтобы владеть ею в совершенстве, надо располагать современной техникой и кадрами, равноценными или лучшими, чем у противника.

Квалификация летчиков оценивается по отточенной технике пилотирования, снайперским качествам, индивидуальным и коллективным действиям в бою и, наконец, результатам участия в учениях. Смоделированная тактика может способствовать росту количественных показателей (числа «сбитых» самолетов «противника», точности применения оружия) только при высоком мастерстве исполнителей.

Вместе с тем успех при одинаковых претензиях на него сторон, ведущих бой, во многом определяется факторами, не зависящими от личной подготовки экипажей. Важнейшую роль играют замыслы и решения, вырабатываемые руководителями. Опыт показывает, что спланированное по шаблону сражение, даже при наличии нового оружия, нередко завершалось поражением. Одной генеральной линии в тактике всегда считалось мало, каждый раз нужны были детальные доработки. А передовые идеи рождались обычно во время смены обстановки, в динамике событий.

Как отмечает журнал, чутко реагирующая на обстановку тактика часто пасует перед напором дилетантов, наделенных правами. История свидетельствует, что носители ложных концепций не считались даже с опытом войн. Новая техника еще до ее испытаний открывала перед ними слишком широкие горизонты. Достаточно вспомнить теорию одноразовой атаки, которая привела к снятию пушек с истребителей. Известно, что, когда боевой опыт начинает устаревать, приоритет отдается научному предвидению. Именно в такие периоды вдалеке от аэродромов рождались теории, за которые потом приходилось расплачиваться летчикам.

С учетом этих соображений выводы, касающиеся ближайших перспектив тактики, считаются за рубежом только предварительными. Основной из них формулируется примерно так: для нового поколения истребителей, которое останется в строю в течение следующего десятилетия, характерен воздушный бой классических форм. Основы его заложены во второй мировой войне и закреплены в локальных конфликтах. Новое оружие, несомненно, откроет дорогу новым способам атак, тактическим приемам и боевым маневрам. Однако принципы  {128}  ведения боя, выработанные прошлыми поколениями истребителей, останутся в силе.

Под выводом о сохранении классического воздушного боя в ВВС США подразумевается следующее.

Во-первых, бой остается групповым. Если состав групп и уменьшится, то до одиночек дело не дойдет. Дуэльные ситуации, как и прежде, будут характерны только для перехвата в сложных метеоусловиях и ночью. Ни «агрессоры», ни их «противники» на учениях «Рэд флэг» по одному не летают, хотя с той и другой стороны часто выступают истребители F-14 «Томкэт» и F-15 «Игл». Выработанная логика боя предполагает только преднамеренное размыкание в критических ситуациях, когда необходим резкий маневр с разрывом огневых связей. Расчленение на одиночки предусматривается и для штурмовиков или других ударных тактических самолетов, прорывающихся к целям на малой высоте.

В ходе экспериментов на учении опробываются возможности групп необычного состава, например тройки или пятерки самолетов (с экипажем свободного маневра). По-новому распределяются роли, особенно на первых этапах боя. Однако считается, что пара истребителей (элемент) — это основная боевая единица, способная решать сложные задачи.

Групповой характер боя можно представить по описаниям эпизодов учения «Рэд флэг», приводившимся в «Армд форсиз джорнэл». Тактика «агрессоров» при отражении налетов «противника» построена обычно на расчленении больших ударных групп. Так, в одном из вылетов перед восьмеркой «агрессоров», которую возглавлял опытный летчик на самолете Т-38, стояла задача — вступить в бой со смешанной ударной группой из 56 самолетов F-4, A-7, F-111, F-105, F-15 и В-52. Группа обеспечивалась самолетами-заправщиками, постановщиками помех и спасательными вертолетами (налет по типу вьетнамского).

В течение 10 мин 54 с согласно записям летчика, находившегося в задней кабине самолета командира группы «агрессоров», было «сбито» 7 самолетов: два F-105, два F-15 и три В-52. После этого сам командир был «сбит» ракетой, выпущенной с истребителя F-15, входившего в группу прикрытия ударных сил «противника». Сам бой восстановить в памяти было трудно в  {129} связи с резкими изменениями обстановки и разнообразной на это реакцией «агрессоров».

Во-вторых, воздушный бой останется маневренным. Возможности техники и оружия, их приспособленность к выполнению определенных боевых задач — зеркало тактики. А истребители превосходства в воздухе — детище 70-х годов разрабатывались для ведения маневренного боя. Правда, их оружие может поражать воздушного противника, находящегося за пределами зрительной связи, но бой на средней дальности — это дополнение к существующей тактике, только начало грядущих перемен.

Как показали учения «Рэд флэг», «противник» не всегда соглашался выполнять условия, при которых он мог быть «сбитым» ракетой «Спарроу» на встречном курсе. А для создания других условий возможностей оружия не хватало.

Эволюции, выполняемые истребителями для выхода в атаку или уклонения от нее (в положении обороняющегося), нисколько не упростились. Бой на средней дальности совершенно не исключал продолжения — ближнего маневренного боя. Переход от первого ко второму обусловливался рядом причин, препятствовавших завершению воздушной схватки в первой, прямолинейной атаке. Главными из них были своевременная информация об угрозе, трудности приборного опознавания и постановка помех на частоте излучения бортовых РЛС.

Натурное моделирование, по мнению организаторов учений «Рэд флэг», показывает, что по мере углубления истребителей в воздушное пространство противника вероятность ближнего маневренного боя возрастает. Так, «агрессоры» при отражении налетов находили достаточно приемов для сближения с «противником» на малую дальность, особенно при устойчивом наведении с земли. От внезапной атаки поздно обнаруженного соперника единственным средством защиты оставался энергичный криволинейный маневр в любой плоскости.

Как отмечает зарубежная печать, летчики, принимавшие участие в учениях «Рэд флэг», прежде всего получили опыт маневренных боев и применения оружия по воздушной цели из разных положений в пространстве. Пилотаж на грани срыва, с максимальными перегрузками и торможением применялся для выхода из-под огня «противника». Именно здесь летчики накапливали {130}  баллы по выживанию. Характерно, что критические ситуации создавались не для тренировки, а были логическим следствием выбора наивыгоднейшей тактики.

«Агрессоры», самолеты которых (F-5E) не имели оружия средней дальности, нередко навязывали ближний бой истребителям завоевания превосходства (F-14 и F-15) и диктовали им свои условия. Они демонстрировали лучшую подготовку и более искусную тактику при отсутствии преимуществ техники. Результаты учений «Рэд флэг» доказали эффективность маневренного боя, поэтому он продолжает занимать основное место в программах подготовки летного состава. Только овладев его секретами, летчик переходит в дальнейшем к освоению всеракурсного боя на средних дальностях.

В-третьих, в воздушном бою сохранятся традиционные этапы: поиск, сближение, атака, ближний маневренный бой, выход из боя. При этом зарубежная печать признает, что процент тренировочных и экспериментальных боев, заканчивающихся после первой атаки, постепенно растет. Однако ни один из этапов пока не исключается. От этого, по мнению зарубежных специалистов, предостерегают уроки прошлого. Полностью доверяться информации с земли, как было в период господства тактики перехвата, — значит не заботиться о развитии бортовых средств поиска. Исключить ближний бой — значит прекратить улучшать маневренные характеристики истребителя, как это было перед войной во Вьетнаме. Сейчас уже никто не отваживается на такие решения.

Некоторые зарубежные специалисты считают искусственным выделение поиска в самостоятельный этап воздушного боя. Поскольку летчик противника еще не обнаружил, рано предпринимать какие-либо действия, направленные на его уничтожение. Однако в настоящее время свободный поиск остался уделом лишь охотников. В большинстве случаев летчик получает сведения о противнике, с которым ему предстоит провести бой, еще до его обнаружения. И чем раньше поступает целеуказание, тем больше он свободен в выборе способов сближения и атаки. Вероятность перехода к взаимному маневрированию будет снижаться лишь при дальнейшем расширении возможностей электроники и средств поражения.

В-четвертых, непрерывное взаимодействие и четкое управление с земли будут цениться не меньше, чем в  {131}  прошлом, хотя ударная сила каждого самолета и права летчика на самостоятельность значительно возросли. Истребитель, лишенный поддержки, может бороться только против одиночек. Достичь внезапности для успешной атаки превосходящего противника без помощи оператора наведения также очень сложно. Нарушение взаимодействия по-прежнему грозит отказом от активного продолжения боя.

Поддержание контактов между группами, действующими за пределами зрительной связи, но по единому замыслу, остается обязанностью наземного (воздушного) пункта управления. Доказательство этого, как считает зарубежная печать, — включение операторов наведения в штаты эскадрилий «агрессоров» и их непосредственное влияние на результат многих воздушных боев по программе «Рэд флэг».

Так в ВВС США сохраняется сложившийся принцип управления, сочетающий руководство истребителями командиром группы в воздухе и командным пунктом. КП, как и раньше, обязан информировать о противнике, наводить истребителей (целеуказание), поддерживать взаимодействие между группами различного тактического назначения, принимать решения на ввод в бой и выход из него. Командиру группы передается руководство после обнаружения противника, затем КП ограничивается информацией об изменении обстановки.

Как показывает опыт последних локальных войн, связь между экипажами и группами истребителей в бою может быть неразрывной, временно нарушаемой (восстанавливаемой) и поддерживаемой с помощью командного пункта. Подобное разделение и возможность прогнозирования этих связей по этапам боя открывают пути к моделированию боевого порядка — определению оптимального варианта расстановки сил с учетом вероятных действий противника.

В боевом порядке сохранится взаимное прикрытие, хотя формы и способы его могут измениться. По крайней мере, оно будет необходимо до того момента, пока противник не откажется от групповых действий. В самом деле, как ни парадоксально, но атакующий истребитель в маневренном бою сам нуждается в защите. Об этом свидетельствуют потери сверхзвуковых самолетов на последнем этапе боя — выходе из атаки.

При необходимости создавать две группы истребителей под единым руководством: одна из них, как  {132}  правило, будет ударной, а вторая — обеспечивающей (прикрытие, поддержка). Демонстративная группа все чаще выводится из боевого порядка и действует по указанию командного пункта. В настоящее время в экспериментах ее все чаще заменяют ложными целями — беспилотными летательными средствами. Отмечается, что ложные маневры предусматриваются и в моделях боя на средних дальностях для обеспечения атаки с применением ракет «Спарроу» AIM-7F (учитывая обязательное сопровождение ракеты до встречи с целью).

Применявшиеся на учениях «Рэд флэг» боевые порядки не укладываются в рамки стандартов. Поэтому моделированию поддавались только расстановка сил перед боем и их движение при поиске и сближении. Один маневренный бой, как и раньше, не был копией любого другого, поэтому выбор образцов усложнялся. Однако арсенал типовых маневров для выхода в атаку, уклонения, занятия выгодного позиционного положения, а также приемов «провокационного» характера постоянно пополнялся. Известные по войне во Вьетнаме «Брейк» (форсированный оборонительный маневр), «Хард терн» (координированный оборонительный маневр), «Сизорс» («ножницы»), «Лоу спид» (наступательный маневр при избытке скорости) стали в ряд с более замысловатыми и сложными тактическими приемами, которые летчики заучивали наизусть, как азбуку боя.

Эксперименты продолжаются. И как утверждают зарубежные специалисты, истребителям третьего поколения пока не свойственны действия в сомкнутом строю, за исключением этапов полета в радиолокационном поле противника, когда надо скрыть численный состав группы. Эшелонирование по высоте допускается в пределах 1500–2000 м с учетом того, что бортовая РЛС стала способна выделять отметку самолета на фоне земли.

И наконец, в связи с реальной возможностью ведения ближнего маневренного боя сохранится принцип тесного сочетания маневра и огня, хотя роль последнего резко возросла. Как считают за рубежом, возможности истребителей по нанесению ракетного удара расширились, но приносить им в жертву маневренные качества самолета еще рано. А равноправие маневра и огня свидетельствует о жизненности тактики предыдущего поколения, прошедшей проверку в локальных войнах. Она может дополняться и изменяться, но не отменяться.  {132} 

Таковы пока предварительные выводы, сделанные зарубежными военными авиационными специалистами в мирное время на основе натурного моделирования. Эти выводы не проверялись в реальных воздушных боях. Однако повседневная боевая учеба летного состава строго целенаправленна. Журнал «Армд форсиз джорнэл» писал: «Подготовка к войне — как ежедневный прием пищи». Тактическое авиационное командование ВВС США не имеет своего девиза, но такое изречение командующего ТАК генерала Диксона могло бы вполне его заменить^*.

{133}

Глава VII НОВЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ В ТАКТИКЕ ИСТРЕБИТЕЛЕЙ

1. Воздушный бой на средних дистанциях

По мнению иностранных военных специалистов, воздушный бой может вестись на ближних, средних и дальних дистанциях. Величина дистанции определяется способностью летчика видеть противника невооруженным глазом или возможностью бортовой РЛС и дальностью стрельбы самолетного оружия.

Ближний бой ведется с визуально наблюдаемым противником. В нем могут применяться пушки и ракеты типа «Сайдвиндер», имеющие высокие маневренные характеристики. В бою на средних дистанциях контроль за полетом воздушной цели осуществляется с помощью бортового радиолокационного прицела. Для поражения противника летчик применяет УР типа «Спарроу» с ограниченной маневренностью, но увеличенной дальностью действия.

Принимая во внимание возможности оружия и радиоэлектронного оборудования современных истребителей, иностранные специалисты определяют средние дистанции воздушного боя в диапазоне 5–50 км. Находясь на удалении 50 км от воздушного противника, летчик, анализируя радиолокационную информацию, принимает решение на вступление в бой. В случае сокращения дистанции до визуальной видимости бой может перерасти в ближний, маневренный (рис. 35).

Обнаружение и опознавание цели осуществляются с помощью бортовой аппаратуры. Как показывают тренировочные полеты и действия истребительной авиации на учениях, о которых сообщалось в иностранной печати, большую роль в наведении истребителей на воздушного противника играют наземные посты, которые по командным линиям связи передают экипажам данные, необходимые для обнаружения или захвата целей.

На самолете F-15 установлена многофункциональная РЛС. В режиме обзора ее антенна ведет поиск в секторе  {135}  ±60° по азимуту и ±10° по углу места относительно выбранной летчиком базовой линии. Дальность обнаружения цели 80 км, а захвата — в пределах 60 км. Антенна стабилизирована по тангажу, крену и рысканию с помощью сигналов, поступающих от инерциальной платформы. Поэтому при маневре самолета в определенных пределах она будет продолжать следить за целью. На экране вертикальной обстановки, установленном

Рис. 35. Атака на встречном курсе с наведением с земли

на приборной панели слева сверху, отображается в виде символов и цифр обработанная с помощью ЭВМ информация.

Для опознавания цели летчик включает систему «свой–чужой» нажатием кнопки па рычаге управления двигателем. Если ответ от обнаруженного самолета принят, на экране появляется отметка «ромб», а если нет — «квадрат».

РЛС самолета F-15 имеет специальный режим ближнего поиска, позволяющий вести обзор в пределах поля зрения индикатора в диапазоне дальностей от 150 м до 18 км. В этом режиме ближайшая к истребителю цель автоматически захватывается. Летчик опознает ее,  {136}  включив систему «свой–чужой». Если цель «отвечает» на запрос, РЛС прекращает автоматическое сопровождение (сбрасывает захват) и продолжает поиск цели на большей дальности. Когда на индикаторе появляется «квадрат» (самолет «чужой»), летчик выбирает оружие и готовится к атаке. Этот режим предусмотрен на тот случай, если обстановка усложняется внезапным появлением воздушного противника и у летчика нет возможности последовательно выполнить все операции по перехвату.

Сближение осуществляется после опознавания цели и принятия решения на атаку. В процессе его летчик приблизительно определяет характер цели, а также выполняет маневр для занятия тактически выгодного исходного положения, сравнивает высоту полета цели со своей, а затем переводит РЛС в специальный режим поиска по скорости (в этом случае на экране индикатора появляется значение скорости обнаруженной цели).

В зависимости от характера цели летчик строит свой маневр, выбирает тип оружия и нажатием кнопки «Захват» переводит РЛС в режим автоматического сопровождения.

Режимы сканирования по азимуту и углу места и работы передатчика РЛС устанавливаются автоматически. Информация о цели поступает и на индикатор на лобовом стекле (рис. 36). Летчику кроме азимута и дальности выдается скорость сближения. На нем он также видит командную метку, символ ожидаемого появления цели и т. п. При сближении с захваченной целью летчик пилотирует самолет, сообразуясь с положением командных меток и символов на индикаторе. При этом он стремится наложить командную метку на символ самолета, а в последующем — метку цели на перекрестие прицела.

Этап сближения заканчивается обычно тогда, когда самолет выведен в тактически выгодное исходное положение для атаки. В этот момент нажатием кнопки на РУД происходит выбор оружия (ракет «Спарроу» или «Сайдвиндер» или пушки).

Атака с применением ракет средней дальности — наиболее ответственный этап воздушного боя.

Когда самолет вошел в зону пуска ракеты средней дальности, летчик может выполнить прицеливание как по экрану вертикального обзора, так и по индикатору

{137}

Рис. 36. Вид индикатора на лобовом стекле самолета F-15 при применении УР «воздух–воздух»: 1 — авиагоризонт; 2 — указатель приборной воздушной скорости; 3 — метка цели; 4 — кольцо сетки прицела; 5 — перекрестие стрелкового прицела; 6 — указатель магнитного курса; 7 — символ «квадрат» на месте ожидаемого появления цели; 8 — указатель барометрической высоты; 9 — указатель дальности до цели и скорости сближения; 10 — указатель угла тангажа; 11 — командная метка

на лобовом стекле. В первом случае уменьшается вероятность поражения цели, но она может быть атакована на максимально возможной дальности (этот вариант применяется при малой скорости сближения и неудавшихся попытках сократить расстояние до противника). Ракета класса «воздух–воздух» средней дальности «Спарроу» AIM-7F имеет радиолокационную полуактивную систему наведения, что обеспечивает проведение атаки как с задней, так и с передней полусферы. Наивыгоднейшим маневром считается сближение с увеличением угла тангажа. При этом цель удерживается в створе луча РЛС, но летчик может не сохранять направление полета непосредственно на противника.  {138} 

В зарубежной печати приводились примеры учебных перехватов истребителем F-15A самолетов различных типов. Так, во время летных испытаний F-15A с ракетами AIM-7F на борту атаковал стратегический разведчик SR-71, совершавший полет на высоте 24 000 м и скорости М = 3. Летчик истребителя вышел в исходное положение для атаки на высоте 20 000 м, имея скорость М = 1,6. Захват цели был осуществлен на дальности 27 км, а пуск ракеты — на дальности 16 км.

В другом испытательном полете экипаж двухместного самолета TF-15A отрабатывал перехват тактического разведчика RF-4C, летящего на средней высоте. Радиолокационный поиск цели в назначенной зоне проходил на высоте 3200 м и на скорости 470 км/ч, обеспечивавшей наименьший часовой расход топлива. После обнаружения «противника» на экране вертикальной обстановки летчик осуществил захват, а затем определил по индикатору на лобовом стекле его превышение (1200 м), скорость (830 км/ч) и дальность до него (35 км). Чтобы замаскировать свой полет на фоне земли, «противник» начал пикировать. Этот маневр был зафиксирован летчиком самолета TF-15A по резкому изменению высоты его полета, дальности до него и скорости сближения. Прицеливание по маневрирующему «противнику» выполнить не удалось, и РЛС была переведена в режим автоматического ближнего поиска. По данным наземного пункта управления цель в это время находилась на высоте 300 м и примерно на 3000 м ниже перехватчика.

На экране РЛС летчик зафиксировал три цели, причем изображение было чистым от помех, возникающих вследствие влияния земной поверхности. В режиме автоматического сопровождения было установлено, что перехват первой цели невозможен из-за большой скорости сближения на встречных курсах, а высота полета второй не обеспечивала безопасность атакующего. Полученные данные (местонахождение, высота, скорость) о третьей цели соответствовали тем, которые были сообщены летчиком самолета RF-4C после контрольного запроса.

Затем самолет TF-15A имитировал атаку на цель с передней полусферы для проверки возможности начала автоматического сопровождения с дистанции 37 км с переходом в ближний бой и выбором оружия малой дальности. По результатам испытательного полета  {139}  было отмечено, что летчик мало обращал внимания на приборы в кабине и использовал только экран индикатора РЛС и индикатор на лобовом стекле. Управление РЛС и оружием выполнялось без снятия руки с РУД, на котором установлены регулятор угла места антенны, переключатель выбора оружия и кнопка радиолокационного запросчика («свой–чужой»).

Таким образом, публикуемые в иностранной печати сведения об одиночных воздушных боях на средних дистанциях показывают, что они всецело выполняются с помощью бортовой аппаратуры и достижение успеха в них во многом зависит от скрытности сближения с противником, не предпринимающим резких маневров с изменением курса и высоты полета.

Почему воздушному бою на средних дистанциях в тактике истребителей отводится особое место? В чем состоит его отличие от ближнего маневренного боя или перехвата 60-х годов? Зарубежные военные специалисты высказывают по этому поводу следующее мнение.

В основе ближнего маневренного боя находятся маневр и огонь с малых дистанций. Стремясь войти в область возможных атак («смертельную зону» — по определению западных журналов), перемещавшуюся вслед за хвостом самолета противника, летчик совершал энергичные маневры с большой перегрузкой. «Смертельная зона», размеры которой определялись возможностями оружия малой дальности (пушки, тепловые ракеты первых двух поколений), представляла собой конус раствором 40° и высотой 1850 м. Если атакующий находился вне пределов этого конуса, огонь из пушек и пуск УР были неэффективными^*.

После оснащения самолетов-истребителей управляемыми ракетами третьего поколения область возможных атак стала круговой. Заход в хвост перестал быть обязательным в тактике боя. Тепловые ракеты типа «Сайдвиндер» 9L можно применять в переднюю полусферу противника с дальности, определяемой возможностями человеческого глаза или оптических средств обнаружения (до 16 км). УР «Спарроу» AIM-7F с радиолокационным наведением запускаются после захвата цели бортовой РЛС с дальности в два-три раза больше. Поиск, сближение и атаку летчик выполняет, ориентируясь по показаниям индикаторов обзорно-прицельной системы,  {140}  включающей РЛС, счетно-решающее и отображающие устройства.

Таким образом, роль техники в воздушном бою резко повысилась, особенно на начальных его этапах. По выражению некоторых зарубежных специалистов, бой на средних дистанциях — это «приборный бой», начинающийся и заканчивающийся без зрительной связи с воздушным противником. От перехвата 60-х годов он отличается тем, что перехват предусматривал атаку цели на догоне. В настоящее время необходимость выполнения дополнительных маневров для выхода на попутные с целью курсы отпадает.

Сближение и атака в бою на средних дальностях представляют собой почти единый процесс без резкого перехода от одного этапа к другому. Прицеливание и грубая наводка оружия осуществляются в ходе сближения по прямолинейной или мало изогнутой траектории.

Изменившиеся возможности обзорно-прицельных систем и оружия определяют тактику боя на средних дистанциях. Полуактивный радиолокационный метод наведения УР требует, чтобы летчик постоянно подсвечивал цель специальным излучателем. Отраженный от цели сигнал принимается головкой самонаведения ракеты. После захвата (начала автоматического сопровождения) цели антенна головки отрабатывает угол упреждения — доворачивает головку в упрежденную точку встречи (в отличие от УР с тепловой головкой, которая всегда направлена прямо на цель). Необходимость постоянного подсвета цели и отработки угла упреждения делают радиолокационное наведение чувствительным к маневру цели^*.

Для УР с радиолокационной системой наведения между истребителем и целью должна быть обеспечена минимальная дальность пуска порядка 1000 м, что вызвано необходимостью ввода ракеты в «луч» наведения. Перегрузка истребителя в момент пуска не должна быть слишком большой (около 3–4), поскольку ее превышение может привести к срыву наведения. Чтобы УР средней дальности была эффективна к в ближнем воздушном бою, требуется расширение диапазона перегрузок для обеспечения тактической свободы самолету-носителю и возможности поражения маневрирующей  {141}  цели. Пока автономность действия, определяемая большим временем сопровождения цели до пуска и длительностью наведения УР, исключена^*.

Отсутствие тактической свободы, по мнению зарубежных специалистов, означает, что летчику трудно самому добиться выгодных условий для атаки с применением УР средней дальности. Эти условия ему должны создавать самолеты группы обеспечения, удерживающие ложными перемещениями цель в полете, близком к прямолинейному. Кроме того, чтобы обнаружить и взять на сопровождение цель на дальности, которую обеспечивает бортовая обзорно-прицельная система, летчику необходимо целеуказание. Такое целеуказание он получает с воздушного командного пункта, оборудованного на самолете дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО).

Варианты использования самолетов ДРЛО при ведении боевых действий в воздухе включают: наблюдение за действиями своих истребителей от взлета до посадки; обеспечение информацией о воздушной обстановке в зоне, ограниченной дальностью обзора бортовой РЛС (около 400 км на малых высотах); выбор целей для атак своих истребителей, предупреждение их об угрозе нападения и о защитных маневрах противника; регулирование движения групп различного тактического назначения; оказание помощи экипажам, терпящим бедствие, руководство спасательными операциями. В интересах воздушного боя самолеты ДРЛО обеспечивают раннее оповещение и обработку полученной информации для своевременного нацеливания на противника, представляющего наибольшую угрозу. Вычислительная машина ведет расчеты и на перехват^**.

«Наземные командные пункты из-за своих ограничений по наблюдению за полетами на малых высотах уже не могут удовлетворить потребности современных истребителей, выполняющих задачу завоевания превосходства в воздухе», — писал журнал «Эр форс»^***. В боевых действиях на Ближнем Востоке на стороне израильских ВВС принимали участие самолеты ДРЛО «Хокай» Е-2С американского производства. По свидетельству журнала «Авиэйшн уик», с борта Е-2С  {142}  осуществлялось управление истребителями F-15 в воздушном бою, состоявшемся над Ливаном в июне 1979 г.^*

2. Воздушный бой на больших дистанциях

К ведению воздушного боя на больших дистанциях (50–150 км) в настоящее время приспособлен самолет-истребитель флота США F-14 «Томкэт» с системой управления огнем AWG-9.

Система AWG-9 имеет два основных чувствительных устройства: радиолокатор, выполняющий задачи импульсно-доплеровского поиска, сопровождения, целеуказания и наведения, и установленный на шарнирном подвесе инфракрасный телескоп. В системе используются быстродействующая цифровая вычислительная машина, два индикатора и различные средства управления, которые размещены в задней кабине самолета. В режиме сопровождения в процессе обзора система AWG-9 может одновременно сопровождать 24 различные цели.

Радиолокатор обнаруживает цели и (выдает данные о них в ЦВМ для всего комплекта оружия класса «воздух–воздух» — шести УР большой дальности «Феникс», которые можно запустить по шести отдельным целям почти одновременно, шести УР средней дальности «Спарроу», четырем УР «Сайдвиндер» с ИК-системой наведения.

Установленный в задней кабине индикатор дает свободное от местных помех панорамное изображение, позволяющее оценивать тактическую обстановку по данным от датчиков самолета и своих наземных подразделений, поступающим по радиоканалу. Изображение имеет характер, который может считаться более типичным для самолета дальнего обнаружения, чем для истребителя. В распоряжении офицера управления огнем также имеется индикатор (в задней кабине) на потенциалоскопе с экраном диаметром 12,7 см для воспроизведения необработанных данных, поступающих непосредственно от радиолокатора и инфракрасного телескопа. Помимо местоположения и принадлежности целей указываются их высота и курс. Справа от метки каждой цели высвечиваются цифры, указывающие рекомендуемую вычислительной машиной очередность  {143}  поражения. Данные, выдаваемые вычислительной машиной, воспроизводятся также на индикаторе обстановки в горизонтальной плоскости, установленном в передней кабине самолета (для летчика).

С помощью двух индикаторов офицер управления огнем готовится к применению всего оружия, имеющегося на самолете, за исключением пушки и ракет «Сайдвиндер» (особенно при поражении целей на больших дальностях). Летчик может применять любое оружие, имеющееся на самолете (УР «Феникс», «Спарроу», «Сайдвиндер»), а также несколько методов дальнего захвата или быстрого целеуказания. Он захватывает цель в полете к цели по линии прицеливания, как на любом истребителе. Цифровая вычислительная машина непрерывно выдает решения, связанные с запуском оружия, с воспроизведением необходимых данных индикатором на лобовом стекле.

Как считают зарубежные специалисты, для перехвата целей на больших дальностях важное значение имеет наличие на самолете F-14 экипажа из двух человек. Обслуживает радиолокатор получивший специальную подготовку второй член экипажа, а летчик сосредоточивает внимание на маневрировании. Во время ближнего боя можно легче обнаружить истребителя противника в задней полусфере. Способность системы AWG-9 работать во многих режимах в сочетании с изменяемой геометрией крыла самолета в пределах всей огибающей полетных режимов дает возможность самолету F-14 противостоять нескольким средствам воздушного нападения, включая крылатые снаряды, которые будут применяться против авианосцев и базирующихся на них бомбардировщиков. Некоторые из этих возможностей были продемонстрированы корреспонденту журнала «Авиэйшн уик» во время полета, продолжавшегося 2 ч 5 мин.

Самолет F-14 демонстрировал, как писал потом журнал, свое превосходство перед самолетом F-4, который он должен заменить, в отношении разнообразия атак, продолжительности полета, возможностей оружия и планера.

В полете радиолокатор работал в импульсно-доплеровском режиме поиска на большой дальности. В этом режиме он имеет высокую частоту повторения импульсов, большую мощность излучения, может обнаруживать цели с размерами истребителя на дальностях  {144}  больше 185 км и цели с фюзеляжами большого диаметра — на дальности 370 км. Режим дает оптимальные результаты, когда самолет F-14 находится перед целью или сзади цели, т. е. в условиях, когда возникает доплеровское смещение частоты, обусловленное сближением или отрывом. Однако на траверзе цели геометрия атаки может быть такова, что результирующая скорость сближения истребителя и цели будет приближаться к скорости самолета F-14.

При выходе самолета в точку на траектории полета, выбранную для первого перехвата, на индикаторе детальных данных появился отраженный сигнал. Положение сигнала на индикаторе позволило установить, что скорость сближения с целью по линии визирования близка к числу М = 1,0. Нажатием пусковой кнопки на блоке ручного управления антенна радиолокатора была переключена из режима в широком секторе в режим развертки более узкого сектора по азимуту, равному 20°, для облучения цели. Рядом с меткой отраженного сигнала цели на индикаторе детальных данных появились метки целеуказания, имеющие форму скобок, и радиолокатор переключился в режим сопровождения одиночной цели.

После появления метки цели на индикаторе тактической обстановки вычислитель выдавал помимо другой информации дальность до цели с точностью до десятых долей мили, высоту цели, ее курс, азимут и путевую скорость.

Перехват было решено провести с применением управляемых ракет «Феникс». Самолет F-14 находился на высоте 10 600 м; самолеты F-4 и F-8 совершали групповой полет на высоте 11 000 м и расстоянии около 240 км позади атакующего самолета.

По указаниям из наземного центра управления самолет F-14 вышел в положение для атаки двух истребителей на встречных курсах. Начальный разрыв достигал 222 км; цели были обнаружены корреспондентом журнала, выполнявшим функции оператора, на дальности 176 км и захвачены на дальности 163 км.

Из-за перебоя в работе вычислительной машины на дальности около 139 км нарушился захват цели радиолокатором, но на дальности 122 км было осуществлено повторное целеуказание и восстановлен захват целей. Самолет пролетел по траектории сближения с целью  {145}  расстояние около 37 км, на котором стал возможен «пуск» снаряда «Феникс»^*.

Самолет F-14 демонстрировал также на полигоне флота возможность почти одновременного поражения четырех мишеней, которые не были оснащены средствами повышения уровня отраженного сигнала и находились на расстоянии 37 км друг от друга. Самолет F-14 летел на высоте 9600 м со скоростью М = 0,7. Скорость целей (мишеней) М = 0,6, высота 6100–6800 м. Четыре мишени (из пяти запущенных) были сбиты ракетами «Феникс» на встречном курсе на дальностях от 37 до 55 км. Атака с пуском четырех ракет заняла по времени 44 с (рис. 37)^**. Результаты двух других пусков показаны на этом же рисунке.

3. Сочетание новых и старых элементов

При разработке тактики 80-х годов зарубежные авиационные специалисты ориентируются на воздушный бой, сочетающий в равной мере как новые, так и старые элементы. Коренные изменения, связанные с ломкой традиционных тактических принципов, отнесены ими за рубеж 2000 г. Атака на встречных курсах с применением ракет средней дальности лишь дополняет способы ведения боя, но не сокращает количество его этапов и не отменяет ни одного из приемов, оставленных в наследство прошлыми поколениями истребителей.

Именно такой принцип соблюдается в программах подготовки летчиков тактического авиационного командования США. Как отмечал журнал «Эр форс», и в наше время нельзя исключать ситуации, когда противник может появиться в непосредственной близости и внезапно. Это наиболее вероятно при расчистке истребителями воздушного пространства, блокировании аэродромов, эскортировании бомбардировщиков над чужой территорией, а также при действиях в условиях помех. Журнал делает вывод: ближний маневренный бой с применением оружия малой дальности реален и для нового поколения истребителей. Оборонительный маневр с малым радиусом и большой перегрузкой необходим для снижения уязвимости самолета даже при ожидаемом увеличении дальнобойности ракет «воздух–воздух»^***.

{146}

Рис. 37. Атаки самолета F-14 с применением УР «Феникс»: а — применение ракет «Феникс» одновременно против четырех целей; б — перехват воздушной цели на большой дальности; в — перехват воздушной цели на малой высоте

{147}

В то же время, как отмечалось в главе VI, на учениях ВВС стран НАТО процент результативных атак в лоб растет по мере освоения летным составом нового оружия. Но успех такой атаки гарантируется лишь при соблюдении ряда трудновыполнимых в боевой обстановке условий. Во-первых, большая суммарная скорость сближения (до 3000 км/ч и более) ограничивает минимальную дальность пуска ракеты до 16–20 км. Во-вторых, ракету средней дальности сложно удерживать в довольно узкой зоне обзора бортовой РЛС до момента ее встречи с целью. В-третьих, ненадежность системы «приборного» опознавания цели не позволяет летчику точно определить ее принадлежность (в настоящее время в ВВС западных стран испытываются оптические приборы, с помощью которых обнаруженный самолет различается по конфигурации, однако дальность их действия не превышает 16 км). И в-четвертых, истребитель, готовящийся к атаке на встречных курсах, не всегда получает целеуказание или информацию о «дальней» воздушной обстановке от воздушных командных пунктов (особенно когда воздушное пространство насыщено большим количеством маневрирующих самолетов).

Журнал «Интеравиа» сообщал, что в 80-х годах тактика истребителей ВВС США будет разрабатываться в соответствии с концепцией смешанного парка, предусматривающей совместное использование легких и дешевых самолетов F-16 с дорогими и высокоэффективными F-15. Предназначенный специально для ведения ближнего боя F-16 будет дополнять F-15, основная задача которого — контроль за воздушным пространством в боевой зоне и поражение воздушных целей со средних дальностей. Тактическое взаимодействие истребителей двух типов под управлением и контролем системы AWACS позволит оптимально попользовать их боевые качества и обеспечит гибкость решений командования^*.

Журнал «Флайт» писал, что истребитель F-14 «Томкэт» фирмы Грумман обладает благодаря своему совершенному оборудованию значительными преимуществами. Однако в ближнем бою эти преимущества в значительной степени утрачиваются, так как любой самый совершенный самолет становится таким же уязвимым от случайного попадания снаряда, как и более  {148} дешевый и менее современный. Подобная уязвимость новейших истребителей вызывает большую озабоченность зарубежных специалистов. Из-за высокой стоимости парк таких самолетов будет небольшим и рисковать ими в воздушном бою в простых метеоусловиях было бы нецелесообразно. Выход состоит в том, чтобы вести бой подразделением в составе разнотипных истребителей. Сложные, дорогостоящие истребители позволяли бы вводить в бой недорогие, более маневренные самолеты, производить пуски ракет большой дальности и затем выходить из боя, оставив недорогие истребители для перехвата целей на разворотах. ВВС Англии могли бы привлечь для ведения такого боя самолеты «Торнадо» и «Хок», при этом самолеты «Торнадо» действовали бы одновременно и в качестве самолетов радиолокационного обнаружения и наведения^*.

4. Воздушный бой в будущем

Иностранные военные специалисты предполагают, что существенные изменения в тактике произойдут после того, как появятся качественно новые истребители, управляемые ракеты и бортовое электронное оборудование. По их мнению, тактику боя будет определять также, и характер будущей войны.

Учитывая это, зарубежные теоретики выдвигают две основные концепции воздушного боя.

Исходным моментом первой концепции являются технические достижения в области развития УР класса «воздух–воздух» и электронной аппаратуры, управляющей этим оружием. Именно от совершенства этих компонентов и в меньшей степени от характеристик самолета-носителя, по утверждению сторонников этой концепции, будет зависеть успех выполнения задачи завоевания превосходства в воздухе.

Основываясь на этих предпосылках, они предсказывают коренные изменения в тактике, которые сводятся к подчинению маневра огню. Поскольку появится возможность уничтожать воздушного противника на значительном расстоянии, с большой точностью и под любым ракурсом, то у самолета отпадает необходимость в энергичном маневрировании. Исход боя в основном будет зависеть от результата первой ракетной атаки,  {149}  не потребуется создавать группы различного тактического назначения и делить летчиков на ведущих и ведомых. Каждый экипаж станет и огневой, и тактической единицей. В связи с этим произойдет полное расчленение боевого порядка. Истребители будут вводиться в бой поодиночке. В основу тактики ляжет принцип наступления с дальнего рубежа, так как оборона при ограниченной маневренности почти невозможна.

Летчик будет обязан обнаружить, и опознать цель (данные о цели ему могут дать с земли), настроить на нее аппаратуру и направить самолет на курс сближения. После этого произойдет автоматический захват цели и пуск УР.

Победителем в подобном бою пророчат того, кто первый получит информацию о противнике или обнаружит его. Последнему почти невозможно будет уйти из-под удара маневрирующей в обширной зоне ракеты, тем более если удар окажется внезапным. Защиту от такой ракеты следует скорее искать не в маневре, а в противодействии ей путем создания ложных целей или поражения ее соответствующими средствами.

Приверженцы второй концепции за основу берут условия, в которых будет развиваться воздушный бой. Они считают, что ситуации могут сложиться так, что самолету придется не только наступать, но и обороняться, особенно тогда, когда он станет действовать над территорией противника. Это приведет к необходимости ведения как дальнего, так и ближнего воздушного боя. Поэтому они выступают за одновременное внедрение научных и технических достижений в развитие маневренности истребителя, а также УР и бортовой электронной аппаратуры.

По второй концепции не отрицаются классические способы ведения боя (равноправие маневра и огня), которые получат дальнейшее развитие.

{150}

^* Ревю милитер женераль, 1968, февраль, с. 173.

^* Лапчинский А. Воздушный бой. М., Воениздат, 1934.

^* См.: Стюарт О. Тактика воздушного боя. М., Госиздат, 1928, с. 9.

^* См.: Гюимене. Основы применения воздушных сил. М, Военгиз, 1931, с. 28.

^* См.: Тактика авиации: Пер. с нем. М., Воениздат, 1926, с. 68 и 69.

^* См.: Ревю милитер женераль, 1968, февраль, с. 173–189.

^* См.: Фойхтер Г. История воздушной войны в ее прошлом, настоящем и будущем. М, Воениздат, 1956, с. 322.

^* Стюарт Дж. Воздушная мощь — решающая сила в Корее. М., Изд-во иностр. лит-ры, 1959, с. 57 и 58.

^* См.: Военно-исторический журнал, 1977, № 5, с. 32 и 33.

^* См.: Ревю милитер женераль, февраль, 1968, с. 185.

^* Военно-исторический журнал, 1977, № 9, с. 45.

^* См.: Интеравиа, 1974, № 12, с. 1190.

^* Веркунде, 1970, октябрь, с. 520.

^* Цит. по журн.: Индиан скайуэиз, 1956, № 9.

^** Интеравиа, 1974, № 12, с. 1191.

^* Труппенпраксис, 1967, № 5, с. 315.

^* См.: Авиация и космонавтика, 1973, № 6.

^** Авиэйшн уик, 1968, январь, с. 49.

^* См.: Зарубежное военное обозрение, 1978, № 4.

^* Эр форс, 1972, ноябрь, с. 34–39.

^** Ньюс энд уорлд рипорт, 1973, август.

^* Орднанс, 1969, № 11–12, с. 303.

^** Авиэйшн уик, 1967, 27 марта, с. 89.

^* Эр форс, 1967, май, с. 44.

^** См.: Авиэйшн уик, 1973, 4 июня, с. 59.

^*** Флайт, 1966, 11 сентября, с. 20.

^**** См.: Авиэйшн уик, 1973, май, с. 7.

^* См.: Авиэйшн уик, 1967, № 6, с. 56.

^* См.: Там же, 1973, № 4, с. 59.

^*** См.: Красная звезда, 1980, 20 июля.

^* Интеравиа, 1974, № 12, с. 1189.

^** См.: Авиэйшн уик, 1973, 4 июня, с. 60.

^* Орднанс, 1969, № 11–12, с. 300.

^** Авиэйшн уик, 1973, 4 июня, с. 61.

^* Авиэйшн уик, 1973, № 23, с. 59 и 60.

^* Флюг ревю, 1970, VII, с. 20.

^* Флюг ревю, 1970, VII, с. 31.

^* Флюг ревю, 1970, VII, с. 38.

^* Интеравиа, 1974, № 12, с. 1189.

^** Авиэйшн уик, 1973. № 21, с. 60.

^* Эр форс, 1974, № 12, с. 148.

^* Эр форс, 1973, март, с. 56.

^* См.: Эр форс, 1973, март, с. 57.

^* См.: Труппенпраксис, 1975, № 3, с. 205–209, № 4, с. 297–301.

^* Труппенпраксис, 1976, № 3, с. 18.

^* Интеравиа, 1974, № 12, с. 1188.

^* Орднанс, 1969, № 11–12, с. 301.

^* Авиэйшн уик, 1972, 21 февраля, с. 33.

^* См.: Авиация и космонавтика, 1978, № 3–8.

^* См.: Флюг ревю, 1970, № 7.

^** Интеравиа, 1974, № 12.

^* См.: Азиасьон магэзин, 1975, июль, с. 48.

^* См.: Авиэйшн уик, 1974, № 13, с. 100.

^* См.: Орднанс, 1972, № 314, с. 29.

^* Флюг ревю, 1970, № 7,

^* См.: Техник ревю, 1969, № 3, с. 18.

^* Эр форс, 1972, август, с. 53.

^* См.: Интеравиа, 1975, № 2, с. 190.

^* См.: Интеравиа, 1973, № 2, с. 38.

^* См.: Зарубежное военное обозрение, 1975, № 12.

^** См.: AIAA, 1972, № 949.

^* См.: Джорнэл оф эркрафт, 1970, июль.

^** Там же, 1969, август.

^* См.: Джорнэл оф эркрафт, 1969, № 4.

^* См.: Авиасьон магэзин, 1974, июль.

^* См.: Флайт, 1971, № 3251.

^* См.: Авиэйшн уик, 1976, № 22, с. 46–53.

^** См.: Эр форс, 1977, октябрь, с. 34–37.

^* См.: Эр форс, 1977, октябрь, с. 34–37.

^** Армд форсиз джорнэл, 1977, № 5, с. 18.

^* Эр форс, 1977, № 2, с. 1346.

^* Армд форсиз джорнэл, 1977, № 5, с. 26.

^* Флайт, 1977, б ноября, с. 1346.

^* Авиэйшн уик, 1977, 27 мая, с. 24.

^** См.: Эр форс, 1977, № 10, с. 76.

^* См.: Армд форсиз джорнэл, 1977, № 3, с. 19.

^* См.: Флайт, 1981, ноябрь, с. 1376.

^* См.: Интеравиа, 1972, № 10.

^* См.: Эр форс, 1974, № 3, с. 215.

^** См.: Веркунде, 1980, сентябрь, с. 472.

^*** Эр форс, 1972, № 9, с. 70.

^* См.: Авиэйшн уик, 1979, 9 июля.

^* См.: Авиэйшн уик, 1973, 12 марта.

^** Рисунок из журнала «Авиасьон магазин», 1975, № 659, 834.

^*** См.: Эр форс, 1974, № 3, с. 216.

^* См.: Интеравиа, 1975, № 8276.

^* См.: Флайт, 1981, ноябрь, с. 1378.

---

ОГЛАВЛЕНИЕ

		Стр.
Введение ...............			3
Глава I. Тактика истребителей в первой и второй мировых войнах .........			5
Глава II. Развитие тактики истребителей после второй ми- ровой войны..........			13
	1.	Опыт войны в Корее.......	—
	2.	Десятилетие перехватчиков.....	27
Глава III. Опыт локальных войн во Вьетнаме и на Ближнем Востоке............			31
	1.	Способы боевых действий истребителей . .	—
	2.	Боевые порядки истребителей.....	35
	3.	Особенности боевого полета .....	42
	4.	Причины потерь.........	43
	5.	Вынужденные изменения в тактике .	46
Глава IV. Что изменилось в воздушном бою ....			50
	1.	Поиск...........	—
	2.	Сближение..........	55
	3.	Атака...........	59
	4.	Ближний маневренный бой......	63
	5.	Выход из боя.........	76
	6.	Взаимодействие.........	77
	7.	Управление..........	82
Глава V. Современный истребитель в воздушном бою .			89
Глава VI. Моделирование воздушного боя.....			111
	1.	Цифровое моделирование......	—
	2.	Аналоговое моделирование......	113
	3.	Летный эксперимент (натурное моделирование) ............	115
	4.	На учениях «Рэд флэг».......	120
	5.	Некоторые выводы иностранных специалистов из опыта учений........	127
Глава VII. Новые элементы в тактике истребителей . .			135
	1.	Воздушный бой на средних дистанциях . .	—
	2.	Воздушный бой на больших дистанциях . .	143
	3.	Сочетание новых и старых элементов . . .	146
	4.	Воздушный бой в будущем.....	149

{151}

Владимир Кириллович Бабич

ИСТРЕБИТЕЛИ МЕНЯЮТ ТАКТИКУ

Редактор Н. Н. Котов

Художник переплета В. А. Белкин

Редактор (литературный) Т. А. Королева

Художественный редактор Н. Б. Попова

Технический редактор М. В. Федорова

Корректор Е. С. Ильина

ИБ № 1329

Сдано в набор 03.03.83. Подписано в печать 20.06.83. Г-62768.

Формат 84×108/₃₂. Бумага тип. № 1. Гарн. литер.

Печать высокая. Печ. л. 4³/₄. Усл. печ. л. 7,98. Усл. кр.-отт. 8,19.

Уч.-изд. л. 8,27. Изд. № 7/5365. Тираж 20 000 экз.

Зак. 270. Цена 25 коп.

Воениздат, 103160, Москва, К-160.
1-я типография Воениздата
103006, Москва, К-6, проезд Скворцова-Степанова, дом 3